САЙТ НИКИШИНА

«Пристрастие к коллекционированию — первая ступень умственного
расстройства», — изрек как-то Оноре Бальзак. Я с ним согласен «на все сто»,
как говорит герой романа М.Булгакова. Только сумасшедшие могут копить то,
что выброшено здоровой частью человечества на помойку, подавая это
как величайшую драгоценность.
Александр Никишин, коллекционер. Чем и горжусь.

Как Смирновъ стал Smirnoff

Как Смирновъ стал Smirnoff

Роль личности в мировой истории алкоголя

Фамилию этого человека без преувеличений знают во всем мире. Но имени его, биографию не знает почти никто. В Америке в барах не говорят - налей мне водки. Говорят - один Смирнофф, два Смирнофф. И несут две стопки по 40-50 грамм - шот.

В конце мая 1919 года у подножия горы Машук этого человека вели на расстрел четверо вооруженных солдат.

Он был в белой рубахе с расстегнутым воротом, галифе заправлены в высокие офицерские сапоги, английского покроя френч небрежно наброшен на плечи. Приговоренный к смерти пел песни, рассказывал такие смешные анекдоты, что конвойные хохотали без остановки. Случилось то, что редко бывало в те годы - арестанта пожалели и вернулись с ним в Пятигорский чека. На крик комиссара - я вас самих расстреляю, вы не выполнили приказ, все четверо признались: рука не поднялась на сына "короля русской водки" Петра Смирнова, уж больно известен он был в народе!

Эту невероятную историю со слов Владимира Смирнова, чудом выжившего в плену у "красных", записала его последняя жена поэтеса Т. Макшеева. Дочь белогвардейского офицера, успевшего уйти в Эстонию от большевиков и бывший миллионер В. Смирнов встретились и поженились в Париже, вместе познали все "прелести" жизни в эмиграции.

Комиссар, лишенный романтики, решил наказать всех сразу - и своих чекистов, не выполнивших приказ и арестанта.

"Это были пять дней ада", как рассказывал потом В.Смирнов. Каждое утро его будили, стаскивали с нар и тащили к расстрельной стенке. Комиссар читал приговор "контрреволюционеру" и "врагу народа" Смирнову о расстреле и отдавал приказ: "заряжай"! Выждав время, командовал - "отставить"!, плевал в лицо Смирнову и, пообещав: «Шлепнем тебя завтра!», отправлял в камеру.

И так пять раз, день за днем. Неизвестно, как долго продолжалась бы эта пытка, но лихая атака конницы генерала Шкуро выбила "красных" из Пятигорска и освободила сына "короля русской водки". С Белой армией на кораблях барона Врангеля В. Смирнов уйдет в турецкий Константинополь. Годы спустя, подводя итоги жизни, он будет вспоминать эти дни плавания:

"...Тесный, вонючий трюм, забитые людьми палубы. Сотни плачущих женщин и детей. Молящиеся священники в рваных рясах. Мрачные казаки шлют проклятия красным. Молодые офицеры, прячущие глаза, полные слез. Храбрые безусые юнкера, бьющие об заклад, что скоро войдут в Москву... Никто не знал, что с нами будет завтра. Но очень отчетливо помню крик пожилой дамы: «Господи! Когда же это кончится! И когда мы вернемся обратно в Россию! Господи, помоги нам!»

Несмотря ни на что, мы уезжали на короткое время. А оказалось, навсегда... Несчастная Россия, за что Бог ее проклял?.."

В. Смирнов оставил родину и все, чем дорожил - сына Владимира, он даже не успел с ним проститься, когда бежал в Крым к "белым". Оставил любимое дело - у него были богатые конные заводы элитных рысаков, они побеждали на императорских скачках - Гуляка, Гольден-Бель, Недотрога, Птичка, Саламандра… В честь его любимого коня по имени Пылюга даже написали марш "Пылюга". Но теперь все в прошлом. Большевики разграбили и сожгли его имения, разорили конные заводы, у элитных скакунов в злобе перерезали сухожилия. Фоксы бросились защищать конюшни, и обозленные революционеры их перевешали на заборе. Откуда эта звериная жестокость и ненависть!..

Театры, которые он патронировал, были закрыты, актеры разбежались. В Петрограде начались обыски, аресты и расстрелы. Миллионеру и меценату Смирнову пришлось скрываться у знакомых, прятаться в подвалах и на чердаках. И он решил пробираться на Дон в Белую армию Деникина.

"...Наш поезд, следуя по маршруту на Екатеринодар, был остановлен на перегоне у Пятигорска сваленными поперек дороги бревнами. Мы вышли из вагонов, чтобы расчистить завалы и многие получили пулю в лоб, нарвавшись на атаку отряда Первой конной армии Буденного. От кинжального пулеметного огня погибло много офицеров и беженцев. Отстреливаясь, я попытался скрыться, но был захвачен "красными" и попал в подвалы ЧеКа, откуда живыми не выходили..."

Он, слава Богу, выжил. Его, верующего человека, судьба хранила и небеса ему покровительствовали. Видимо, для чего-то...

И вот он в Турции с тысячами беженцев. Казалось бы, все самое страшное позади. Его не расстреляли чекисты, он не погиб, защищая Крым, а на корабле, покидающем Одессу, нашлось и для него место... Ему нет сорока лет, он полон сил... Так он говорил себе, но будущее казалось безнадежным. Без денег, без перспектив, с револьвером в кармане, он бродил по такому чужому Константинополю с его минаретами, заунывным пением муэдзинов, криками торговцев, с женщинами в черных закрытых одеждах - чужой мир, чуждая ему культура, чужая жизнь...

И впервые потерял надежду. Не понимая, как сможет встроиться в быт этого гигантского человеческого муравейника, выжить без денег, без жилья и без связей, он решил уйти из жизни. Застрелиться на берегу Босфора, чтобы тело скрылось в волнах. Но его точно вело провидение! Сама судьба встретилась ему на главной улице Константинополя в лице красавицы-полячки, эстрадной певицы Валентины Пионтковской, его быввшей любовницы. Когда-то он ушел к ней от жены Александры Никитиной, любимой актрисы А. Чехова. В Петербурге снимал для нее театр «Пассаж», под Пионтковскую формировали репертуар, он даже вызывал из-за границы модного композитора Легара, тот лично аккомпанировал ей на спектакле. Благодарный В. Смирнов подарил ему лиру из чистого золота и белого элитного скакуна...

Пионтковская умчалась из России в первые дни революции, не могла видеть пьяные орущие толпы, разбивающих роскошные окна дорогих магазинов Невского проспекта. Теперь гастролировала по Европе с театром-кабаре "Паризиана", с ней пел дуэтом великий Вертинский. Она-то и одолжила Смирнову 45 тысяч франков - чтобы попытался выжить...

Он поклялся вернуть долг, не мог он жить за счет женщины! И начал думать - чем заняться, что принесет доход в эмиграции? Надежды на успех были мизерные. Некоторые, желая разбогатеть, шли в рулетку и теряли все. Кто-то влезал в финансовые операции и редким везло. Русские в эмиграции жили небогато, а процветали, как и всегда в трудные времена, всевозможные авантюристы, спекулянты и сутенеры. Находили работу врачи, адвокаты, рестораторы. Никто не строил далеко идущих планов - полгода-год. В трактирах и ресторанах собирались эмигранты и рассуждали - новый год точно встретим в Москве! Но В. Смирнов, слушая рассказы вновь прибывающих из России эмигрантов, понимал, что большевики власть не отдадут, слишком много на них крови. В Киеве, в Москве могли остановить на улице, потребовать документы и тут же застрелить на глазах у людей, демонстрируя свое всесилие.

"...Профессор-беженец из Киевского университета потряс меня своим рассказом:…Чекист убивает только по подозрению, без суда и следствия. Потом спокойно уходит, а терроризованная толпа стоит и спокойно смотрит на расстрел, боясь проронить даже слово…"»

На Владимирской улице, по его рассказу, к двум неизвестным, мирно беседовавшим, подошли два чекиста, отвели в разные стороны и стали задавать вопросы. Здесь же на месте и расстреляли, бросив тела неубранными - некоторые ответы не сходились и это было поводом для убийства... На Елизаветинской улице чекист задал человеку пару вопросов и, не ожидая ответа, застрелил.

Челоовек, падая, успел крикнуть - "За что?!"

Потрясали рассказы о тех, кто вернулись в Россию, не выдержав жизни в эмиграции. Уезжали, поверив уверениям большевиков, что их простят.

"...Как только беженцы, вернувшиеся из Константинополя, вошли в лагерь, окруженный проволокой... въехал отряд чекистов из 12 конных. Сойдя с лошадей и расставив часовых, выстроили беженцев и началась кошмарная перекличка. Вызвали по списку 15 человек. Каждого спрашивали: «Кто ты, товарищ?» На ответ беженца: «Полковник Н...», допрашиваемого отвели в сторону и по пути ему всаживают пулю в затылок... Так было расстреляно - и офицеров, и чиновников, и солдат - около 40 человек…»

Нет, в Россию, пока там правят пир большевики, он не вернется! Но что делать ему? Он перебрал сотни вариантов - как выжить. И все отметал в раздражении. Умел петь, музицировать? Но музыкантов и певцов тут пруд-пруди, на каждом углу - русские театры, музыкальные кафе. Разводить рысаков - удел людей очень состоятельных, ему это сейчас не по карману.

Однажды его пригласил в ресторан на улице Пера в центре Константинополя сам Вертинский, звезда дореволюционной эстрады. В ресторанном меню все было русское - щи, квас, беф-строганов, бородинский хлеб. Даже икра. "Все, как дома, - грустно пошутил Вертинский, - не хватает только "смирновской" водки вашего папаши и вида Петрограда за окном. Турецкая ракы со вкусом аниса не для нашего вкуса..." Что обсуждали, уже неважно, но с той минуты В. Смирнов задумался и мысль эта его больше не оставляла - в эмиграции сотни тысяч людей из России. А для них производить "смирновские" напитки?

И сам пугался этой мысли - нереально. И снова перебирал варианты - как выжить, чем заняться в эмиграции.

Время шло, деньги, одолженные В. Пионтковской, тапяли. Однажды он опять вернулся к мысли о "смирновских" напитках. Но в этот раз задумался об успехах своего отца - Петра Смирнова. Отец его создал за свою яркую жизнь около 400 сортов водок и настоек - "Клюквенная", "Рябиновая на коньяке", "Нежинская рябина", "Варенуха", "Спотыкач", "Кизиловая", "Померанцевая", "Лимонная"... Трудно представить, но до него таких напитков в России не было!

А ведь и он начинал буквально с нуля! Сам был из крепостных крестьянин помещика Ярославской губернии, фактически рабом. Уезжал в город на заработки, работал у дяди в винной лавке мальчиком на побегушках. А стал поставщиком Императорского Двора, почетным гражданином Москвы, одним из самых богатых людей России! Сын никогда не задумывался, как тому удалось столь кардинально изменить свою жизнь, стать в один ряд с легендами мирового бизнеса - Г.Фордом, Дж. Морганом, К. Вандербильтом, братьями Нобели, А. Круппом...

Была легенда его быстрого успеха, как без легенды!.. Якобы богатая посетительница лавки подарила ему лотерейный билет, расторопный мальчик ей понравился. И билет этот оказался счастливым, отец выиграл большие деньги и смело вложил их в водочный бизнес. Ему нравилась история успеха француза К. Депре в России, часто говорил сыну об этом. С армией Наполеона тот пришел в Москву, был ранен и в госпитале влюбился в сестру милосердия, та была из Москвы. Женился и остался в русской столице, которую пожар 1812 года превратил в огромное пепелище. Чете Депре даже жить было негде. Когда спустя годы уже разбогатевшего на производстве напиткова француза, имевшего свой завод на Петровке и винный магазин возле Большого театра, спросили - почему он не уехал в Париж, тот удивился - в Москве мне открылись невиданные возможности, ничего ведь не было! Оптимист!

В. Смирнов вспоминал методы работы отца, анализировал их. Отец славился нетрадиционным подходом во всем. Лично принимал людей на работу. Посадит напротив и спросит: скажите честно, выпиваете или нет? Нет, конечно, нет, как можно?! А то смотрите, могу угостить. Говорят дальше. И опять - не желаете ли выпить? Человек махнет рукой: давайте уж, уговорили! Таких отец не брал - ненадежный человек, нечестный... Сам никогда не пил, но при этом вкус своих напитков отличал от чужих.

По весне улицы вокруг завода П. Смирнова перекрывали тысячи возов и телег - это везли ему ягоды для напитков. Лично отбирал, каждый воз! Однажды привезли на удивление сладкую рябину. Откуда? Из села Невежино под Суздалем. На этой ягоде он произвел свою легендарную "Нежинскую рябину", а для конкурентов зашифровав место, откуда взял ягоду - "Нежинская", значит, из Нежина, тот славился огурцами! Покупали там ягоду и тратили деньги на сахар, чтобы сделать ее такой же сладкой, как у Смирнова! Хитрый, острый ум у бывшего крепостного крестьянина.

Слава о нем шла по всей стране. И однажды сослужила ему практическую пользу. Поздно вечером гулял по улицам Замоскворечья, тут "правили бал" лихие люди. Ограбила какая-то шайка, спасибо, жизнь сохранили. Но тут один из грабителей, распихивая добычу по карманам, узнал Петра Смирнова!

- Ба, да это же наш винзаводчик, сам Смирнов!

Приказал своим все вернуть, долго извинялся и вся компания проводила П. Смирнова до дому, чтобы у того не было проблем. И даже отвергли солидные смирновские "чаевые".

Размах дела П. Смирнова поражал. Из доклада министру финансов старшего ревизора Департамента неокладных сборов И.Р. Минцлова: "...Хранились в подвалах фирмы П. Смирнов, помимо российских виноградных вин, еще и иностранные, до 170 видов – бордосские, бургундские, рейнские, лиссабонские, токайские... Погреба содержатся в большой чистоте и в примерном порядке... Чтобы нагляднее показать их размер, достаточно упомянуть о том, что в день моего посещения там находилось 14 237 бочек. Если считать длину бочки, в среднем, в полтора аршина и поставить все эти бочки в одну линию, днище к днищу, то такая линия имела бы протяжение в 14 с лишним верст. Посетителя этих складов прежде всего поражает громадность запасов виноградного вина в бочках. Ко времени моего посещения погребов в таковых хранилось 546 947 ведер виноградного вина..."

Отец В. Смирнова стал поставщиком Двора русского императора, многих великих князей, а также сиятельных дворов Короля Испании, короля Финляндии и Швеции, его водка шла даже к Иранскому шаху. Было очень непросто получить это звание. Среди поставщиков Двора - фирмы, известные во всем мире, самые престижные бренды - автомобили Daimler, часы Буре, Breguet, Chopard, шины Michelin, шампанское Louis Roederer, украшения Фаберже... Звание Поставщика Императорского Двора надо было заслужить, ждать годами признания. Производитель коньяка из Тифлиса Д. Сараджишвили ждал звания двадцать лет, и умер, не дождавшись, знак получали потомки. В течении испытательного срока кандидат на звание Поставщика Двора был обязан производить товар только высокого качества, не допускать рекламаций и брака. Но и в личной жизни он должен был быть образцом для подражания. И даже не иметь проблем в семье.

А с этим у П. Смирнова не все было просто. У него 12 детей, со старшими все хорошо - сыновья помогали в бизнесе, дочерей он выгодно выдал замуж - за богатых и успешных предпринимателей. Но вот с младшими у него очень серьезные проблемы, из-за них "Товариществу П.А. Смирнова" могло и отказать при Дворе.

Институт поставщиков есть и сегодня в странах, где сохраняется монархия. К примеру, семья Аль-Файедов владела в Лондоне люксовым универмагом Herrods - поставщиком Британского королевского Двора. Сама Елизавета II делала там покупки. Но после скандальной гибели принцессы Дианы и Доди Аль-Файеда, звание поставщика с универмага сняли, - бросал тень на королевскую семью...

Младшая и любимая дочь Петра Смирнова красавица Александра вскружила голову женатому табачному магнату Бостанжогло и родила от него сына. Чтобы скрыть позор, отец выдал ее замуж за студента, дело замяли. И тут "отличился" младший сын - Владимир! Вспоминая об этом в эмиграции, он всегда краснел от стыда.

Высок ростом, богат, красив, да тому же – любитель поэзии, французских романов и итальянских романсов, Владимир Смирнов был завидным женихом. В Италии учился пению, с детских лет посещал с матерью оперные спектакли Большого театра. Играл на всех музыкальных инструментах, был прекрасным наездником. Но все романы его какие-то шальные, скандальные. Влюбился в цыганку Катю, певичку из ресторана «Яр», стал дарить ей серьги, кольца, модные вещи. А деньги на украшения брал у еврея-ростовщика под огромные проценты. Пообещал ей 50 тысяч на «мелкие расходы» и явился за деньгами к ростовщику. Но тот сообщил обо всем отцу В. Смирнова. Тот рассвирепел, вернул долги сына и пригрозил ростовщику тюрьмой, если еще раз ссудит мальчишку деньгами!

Боясь, что историю раздуют газетчики, П. Смирнов отправил сына подальше из стрнаны - в Китай, открывать магазины их фирмы. И с надеждой, "выбить любовную дурь из юной головы".

С Катей Владимир расставался со слезами. Обещал не забывать ее никогда и даже сделал тату с ее именем. Но уже через неделю ему было не до чувств. В Китай плыли на вокруг Африки. Путешествие долгое, скучное и тяжелое. Развлекались, кто как мог. Владимира втянули в карточные игры офицеры, они направлялись в Порт-Артур на службу в крепости. Он быстро проиграл все свои наличные деньги и думал со страхом, как сообщить ему об этом отцу! Но уже тогда он умел перебороть обстоятельства! Вспомнил, что учился пению в самой Италии, взял в руки гитару и стал давать платные концерты на корабле. По заказу. Кому романсы, кому арии из великих опер, а кому и цыгащину с плясками вприсядку - любой каприз за ваши денежки! К концу плавания заработал больше, чем потерял!

В Харбине и Порт-Артуре он открыл магазины по продаже алкогольных напитков и... влюбился в хорошенькую китаянку, жену китайского богача. Роман развивался бурно, но не долго. Заподозрив измену, богач нанял хунхузов (бандитов) "проучить" мальчишку. Раненного, полуживого, Смирнова спасла его красавица Ли, спрятала на тайной квартире и буквально вернула с того света. Для окружающих Смирнов сочинил легенду, что лечился от малярии, подхваченной в плавании.

А в Москве его ждал сюрприз. Отец присмотрел ему невесту - дочку богатого купца Шушпанова из Ростова-на-Дону. Была пышная свадьба, медовый месяц в Ницце, а потом – он влюбился по-настоящему - в актрису из Санкт-Петербурга Александру Никитина, любимица А. Чехова. Играла во многих спектаклях, конкурировала с самой Комиссаржевской. Тайный роман закончился рождением сына – Володи и женитьбой. В конце века умирает отец, оставив огромное состояние детям. В. Смирнов вышел из семейного бизнеса, занялся разведением элитных рысаков...

А потом случился 1917 год и все пошло кувырком.

Водка Smirnoff сегодня - самый продаваемый крепкий алкогольный напиток в мире. Миллионы бутылок реализуются на всех континентах в 130 странах мира. Принадлежит бренд британской корпорации Diageo. Билл Сэмюэльс из "Мейкерс Марк" любит говорить, что бурбон умер после начала перегонки водки "Smirnoff" в США. Ее производят на водочных заводах в Австралии, Великобритании, Канаде, Новой Зеландии и Южной Америке. "Smirnoff" соперничал с "Bacardi" за право называться спиртным напитком №1 в мире.

А создатель великого бренда похоронен в общей могиле на русском кладбище в Ницце, не нашлось средств на отдельную могилу и достойный памятник. Нет его музея, нет книг о нем, фильмов, нет даже связной и объективной истории о появлении этой водки на свет. Историю В. Смирнова писала многие годы его внучка Кира Смирнова, она умерла в 2022 году. Кажется, Diageo вполне удовлетворяет тот факт, что в барах США, заказав "водка", вы получите Smirnoff, а что еще надо коммерсанту? Ничего личного, только бизнес...

Что у него было, чтобы начать бизнес на чужой земле, в чуждой по духу стране? Самое главное - желание выжить. Что послужило главным толчком в его решении возродить дело отца за границей? Из Советской России пришла весточка - все их заводы и магазины национализированы. Продукция описана, вся рецептура ушла в карман государству. С заводов тащат без стеснения, даже шторы с окон и мебель из кабинетов. Выкручивают лампочки и воруют замки и дверные ручки. "Сухой закон" царя большевики не отменили, производства в запустении. Торговая марка "Смирнов" забыта, напитки отца не выпускаются. Кругом торгуют самогоном, люди пьют суррогаты, травятся...

И к желанию выжить добавилось новое, злое и амбициозное - назло вороватым большевикам вернуть марку семьи!

И начались его хождения по мукам. Нет документов! Он - человек без Родины и без паспорта. Представителем какой страны он был? Точно, не Советской России, где убивают его соплеменников!

Без документов он в Европе никто. Нельзя получить лицензию на выпуск напитков, арендовать помещение, открыть счет в банке. Тут хорошо относятся к беженцам, но хозяйничали представители Антанты - англичане и французы, они и решали судьбы русских. Константинополь взорвала новость - победители решили разоружить армию генерала Кутепова, тот вывел на парад в Галлиполи вполне боеспособные, экипированные и вооруженные полки. Правда, белые гимнастерки сшиты из простыней, но вид у солдат бравый и воинственный, готовы воевать с большевиками. Кутепов пригрозил захватить Константинополь, если разоружат армию, созданную его трудами из разношерстных частей, покинувших Крым. Решено было армию рассортировать по всему миру - Аргентина, Балканы, Франция. 10 тысяч "белых", ушедших в Болгарию, подавили мятеж коммунистов Димитрова, руководители бежали в Россию.

В. Смирнов застанет эти события в Софии в сентябре 1923 года, когда прибудеет туда по делам фирмы! Мир для эмигранта тесен! Политика и водка рядом.

Но где получить документы? Он не придумал ничего лучшего - явился в Посольство Российской империи, страны, которой уже не было! По слухам, там помогали беженцам. Волшебные слова, в которые он верил с трудом!

Его принял хмурый, задерганный чиновник со странной фамилией Деудес. Что ж, человечество должно знать эту фамилию! Фактически он и спас В.Смирнова, внес свой вклад в историю мирового алкоголя, к которому человечество никак не найдет подход и винит не себя, а спиртные напитки.

Кто знает, как пошли бы его дела, не помоги ему дипломат Деудес. Правда, помог он не сразу, держался настороженно. "Какие у вас есть документы, подтверждающие вашу личность?" - задал вопрос голосом холодным, не обещающим ничего хорошего.

А у В. Смирнова только два полуистлевших документа и оба трудно назвать документами! Пропуск за подписью коменданта станции Ессентукской подпоручика Карпенко, и мандат от командования "белых", выданный ему после освобождения из ЧеКа: «...Предъявитель сего Владимир Петрович Смирнов состоит коннозаводчиком Петроградской губернии Лужского уезда. Подписи... За письмоводителя полковник князь Голицын…»

Ни фото, ничего. Других нет? Вам мало? - спросил В. рнов. Другие документы - там! Он в сердцах махнул рукой в сторону Босфора. Чиновник, проследив за рукой, вздохнул: "Так все говорят, а проверить, увы, мы не в силах".

В нем явно шло борение между долгом и желанием помочь соотечественнику, сыну легендарного винзапводчика. И он решился. Махнул рукой, обмакнул перо в чернильницу и выписал аккуратно на государственном бланке:

«…Удостоверение за № 147. Константинополь, 10 января 1921 г. Консульская Часть Российской Дипломатической Миссии в Константинополе сим с приложением казенной печати, на основании представленных документов, удостоверяет, что податель сего документа, Смирнов Владимир…»

И - печать бывшего государства, этой несчастной Атлантиды, ушедшей навсегда в небытие.

Это был первый официальный документ В. Смирнова после 1917 года! И, как ни странно, в Европе его принимали везде - в Софии, во Львове, в Варшаве, в Праге и даже в Париже. Вот по такому замысловатому маршруту пойдет жизнь эмигранта, возродившего водочный бренд Smirnoff в эмиграции! Название дал на английском, понимая, что в России его водка не пойдет, делал для Европы. Этикетику рисовал сам лично, включил в нее и царскую мантию, и корону, и государственных орлов за победы на выставках, и эмблему Поставщика Императорского Двора - все это вызывало у эмигрантов ностальгию. Много позже, уже в 50-60 годы на американском рынке столкнутся в непримиримой борьбе два эмигрантских бренда из России - Smirnoff и Wolfscmidt из Риги, американцы сочувствовали беженцам из большевистской России...

В истории марки Smirnoff появится и польская страница. Когда В. Смирнов выпустил первые партии своей водки в Константинополе, выяснилось, что в польском в то время Львове ушлые люди производят «смирновскую»! Но мудрые поляки не стали конфликтовать, а предложили В. Смирнову войти в дело и занять должность директора.

На польской границе «пана» ждал обыск и допрос – кто он такой? зачем едет в Польшу? на сколько и есть ли обратный билет из Польши? Недавно маршал Ю,. Пилсудский отбил атаку Троцкого и Тухачевского на Варшаву, в каждом русском видели шпиона.

Во Львове его встретили хозяева фабрики «Smirnоwka» - бывший офицер Август Шмоновский и Эдвард Шульц, тот который владел таким же предприятием в Харькове еще до его национализации в 1917 г. 18 августа 1923 г. во Львове было открыто новое смирновское предприятие - Торговый Дом «Петра Смирнова С-вья» или по-французски Ste Pierre Smirnoff Fls. По адресу: ул. Валовая, дом 29. Кстати, соучредительницей Львовского Торгового дома стала и Валентина Пионтковская, он вернул ей долг с лихвой...

В конторе на улице Костюшко родились эскизы «Хинной» и «Столовой» водок, а также «Горилки» и «Спотыкач». В. Смирнов потом напишет: "...Мне показалось, что я вернулся на 60 лет назад, когда батюшка заказывал свои первые этикеты безымянным вечно пьяным художникам с Хитрова рынка..." Выпускал завод до 1939 года, когда на пороге возникли солдаты с красными звездами на фуражках, по 500 бутылок в день...

Много чего будет. В 1933 году в США закончится "сухой закон" и в Европу в поисках бренда водки для страны, измученной поддельным алкоголем и мафией, прибудет некто Рудольф Куннет. В России еще до революции он поставлял на заводы П. Смирнова спирт. Был изумлен, увидев на полках винных магазинов "смирновскую"! Он предложил передать ему марку на 10 лет для призводства в США. Договор подписали, но в 1934 в возрасте 58 лет В. Смирнов умер. По идее в 1943 году срок его действия кончался. Но американцам было недостучаться до сына В. Смирнова. он был в ГУЛАГе. Профессор бронетанковой академии, он разрабатывал броню для танков, но в начале войны был арестован и подвергнут зверским пыткам. И как сын эмигранта и как "участник заговора маршалов". Двухметровый силач, он убил табуреткой бандита, терроризировавшего камеру и уголовники предложили ему стать старшим. Н. Хрущев предложил ему позже заняться космосом, но он отказался, дух его был сломлен. После лагеря в Москву его не пустили, жил в Твери в квартире на последнем этаже с низкими потолками, ходил, сгорбившись. Возвращаясь с работы уставший, оступился на крутой лестнице, упал навзничь, ударился головой и умер. Похоронен в Твери. Дед лежит в Москве на Пятницком кладбище, его могила утрачена, на ней возвели каменный склад. Владимир похоронен в братской могиле в Ницце, у вдовы не было денег оплачивать его отдельное захоронение.

...Он вышел из посольства бывшей империи окрыленный. Но цель уже была поставлена и он шел к ней семимильными шагами, назло всему! Не много надо эмигранту! И все-таки он верил, что в Россию вернется. Чем еще объяснить тот факт, что он просил брата Николая прислать ему доверенность на ведение дела. Настанет конец империи большевиков и он предъявит доказательства, что представлял интересы семьи Смирновых, а не наживался.

Создавая фирму, Смирнов все делал по законам исчезнувшей империи. Он посла письмо в Советскую Россию брату Николаю с просьбой дать доверенность на возрождение дела. Казалось бы, зачем? Большевики уничтожили дело его отца на родине, о водке Смирнова забыли. Но он веримл, как и многие, что большевики не надолго, что он вернется домой и его спросят - имел ли ты право на "смирновскую" водку? И удивительное дело - брат отозвался! Прислал из советской Москвы доверенность на ведение дела, рискуя своей жизнью. А после этого - пропал, сгинул в ГУЛАГе...

Первым делом В. Смирнов стал изучать алкогольный рынок Турции. Тут водку не пили, в жару и в холод на столе у турок была "ракы" - крепкий алкогольный напиток из аниса и винограда. Ее называли "молоко льва" за мутноватый цвет при смешивании с водой.

Турок Осман, как вспоминал В. Смирнов сделал ему коммерческое предложение - брать его «ракы», клеить на нее «смирновскую» этикетку и продавать русским. Нет, по такому легкому пути Смирнов не пошел, к тому времени он уже отрисовал своей рукой ту самую этикетку "Смирнофф", которую знает весь мир сегодня - фрагмент царской мантии, Государственные орлы за победы на престижных выставках-ярмарках и надпись "Поставщик Двора Его Императоского Величества", При всем уважении к турецкому напитку, он мечтал возродить именно водочный бренд.

Мечты - мечтами, но шаг за шагом он шел к цели.

"...Я купил на базаре 2 медных чана, уже не новых. У турок на винзаводе взял в долг аппарат для фильтрации, сказав, что отдам или деньгами, или верну через какое-то время назад. Заказал по эскизам бутылку, купил партию пробок, а типография отпечатала мне этикеты моей водки..."

Он хорошо знал водочное производство. Когда-то помогал отцу на его заводе в Москве, помнил рецептуру многих напитков, знал технологию их приготовления.

Как ни странно это звучит сегодня, но первый выпущенный им в эмиграции "смировский" напиток носил название "Одеколон 80° тройной", "Кельнская вода". К парфюмерии отношение не имел.

Рецептура сохранилась, он ее записал и по ней видно, что это была не "бормотуха" и не "крутка", созданная в стесненных условиях, а серьезный, полноценный напиток: "10 кило спирта, 1700 гр. воды, 21 гр. – эссенции бергамота, 51 гр. – эссенция лимонная, 30 гр. – эссенция Пети-Гран, 4 гр. – нероли эссенция, 15 гр. – эссенция розмарина, 1 гр. – мускус artificier в порошке, растолочь его в ступке, смешать с лимонной эссенцией. Все это заложить в герметичный бак и через 2-3 дня разливать через фильтр».

Так увидели свет первые 500 бутылок смирновки!

Первыми покупателями были, конечно же, эмигранты, посетители многочисленных Константинопольских трактиров и ресторанчиков. Это была первая победа.

Появление первой "смирновской" в Турции особого фурора не вызвало. В эмигрантской прессе и в воспоминаниях того времени это событие никак не отражено. Зато пишут про "артиста эстрады" Владимира Смирнова, он пел в "Паризиане" дуэтом с примой Пионтковской.

Надо сказать, что любовь к пению спасала Владимира Смирнова все время пребывания в беженстве. В Турции он часто пел с эстрады, а в Париже создал хор из эмигрантов. Пел в его хоре и князь Феликс Юсупов, убийца Распутина. Смирнов запросто общался с русской аристократией в эмиграции, многих знал раньше. Дело в том, что одно из его имений находилось в элитном Ильинском под Москвой, ныне Рублевка, ее почему-то облюбовали многие современные российские коррупционеры. Жили Смирновы забор в забор с великим князем Сергеем лександровичем, генерал-губернатором Москвы. В. Смирнов с ним дружил. Очень понравился великому князю кучер коннозаводчика Андрей Рудинкин - двухметровый красавец-бородач, бывший лейб-гренадер. Это был очень сильный человек, с широкими плечами и мощными руками - в одиночку вынимал огромную карету из грязи. Упросил "по-соседски" к себе на работу. Смирнов долго сопротивляллся, как чувствовал, что добром это не кончится. И точно, кучер погиб вместе с великим князем 4 февраля 1905 года от взрыва бомбы террориста Каляева.

В 1992 году потомок одного из сыновей П. Смирнова Борис, откроет "Торговый Дом потомков Петра Смирнова" и начнет непримиримую войну против Diageo за "смирновскую" марку. Это грозило переделом всего общемирового рынка крепкого алкоголя, на котором правили бал транснациональные гиганты типа ЮДВ, Диаджио, Перно-рикар, Сантори. Спор за русскую водочную марку был поднят на невероятную высоту, эту тему обсуждали президенты Ельцин и Клинтон, премьеры Черномырдин и Гор. Даже семья Баккарди решила вмешаться в пор на стороне русских, делала анализ, что будет с рынком, если Возрожденный в России очень качественный "Смирновъ" стал главной водкой страны, бил все рекорды продаж.

В России он просто вытеснил англо-американский Smirnoff, созданный в Турции В. Смирновым. Потомки "короля русской водки" выдвинул против нового владельца бренда Diageo целый ряд обвинений. И главный - имел ли Владимир Смирнов право производить марку Smirnoff? По документам после смерти отца вышел из семейного дела и продал свою долю в водочном бизнесе братьям. А значит, производить водку в Турции прав не имел. На кону были многомиллиардные иски.

Но обвинения были отклонены, все было по закону.

"...Хмурым утром 1923 г. мы покидали Константинополь. Впрочем, его все чаще называли по-новому - Стамбул. Говорили, что письма с названием Константинополь возвращаются назад с припиской: "Такой город не существует!"! Кто-то спешил с переименованием..."

К власти пришел харизматичный Ататюрк - Отец турок, как назвал себя Мустафа Кемаль, герой Первой мировой войны, стал строить новое общество, новую страну. Появился националистический лозунг: "Турция для турок", а в октябре 1923 г. началась революция.

Работать Владимиру Смиирнову стало сложнее. Столицу перенесли в заштатную Анкару и теперь, чтобы согласовать что-то по Константинополю, надо было ехать за тридевять земель в столицу. Но это было только начало перемен. Пошли слухи, что беженцы, чтобы остаться в Турции, должны будут менять русские фамилии на турецкие. И работать по той профессии, какую укажут турки. Но это пол-беды. Ататюрк начал сближаться с Советской Россией. В 1920-1922 годах большевики поддержали его в борьбе против греков, англичан и французов. Русские эмигранты были как в кошмарном сне, встречая в Стамбуле военных в ненавистной советской форме. Среди прочих был и красный командарм М. Фрунзе, тот самый, что пообещал "белым" офицерам в Крыму свободу, а поверивших и сдавшихся, кого расстреляли, кого утопили в море по его приказу. Якобы, до 70-ти тысяч человек! Сейчас он прибыл в Турцию готовить Ататюрка и его армию к войне с греками, привез кредиты, оружие и продовольствие.

Надо было уезжать, пока не взялись за белоэмигрантов.

Нельзя сказать, что это было паническое бегство. 260 тысяч человек не могли покинуть страну в одночасье.

Уезжая, русские издали книгу "Тешекелер!" - "Спасибо!" Турции и туркам. За то, что приютили их. У многих начались мытарства по странам Европы.