САЙТ НИКИШИНА

«Пристрастие к коллекционированию — первая ступень умственного
расстройства», — изрек как-то Оноре Бальзак. Я с ним согласен «на все сто»,
как говорит герой романа М.Булгакова. Только сумасшедшие могут копить то,
что выброшено здоровой частью человечества на помойку, подавая это
как величайшую драгоценность.
Александр Никишин, коллекционер. Чем и горжусь.

Лекция 6. Водка в армии

Алкоголь в войнах и военных конфликтах ХХ века.

В годы Гражданской войны юг России, где преимущественно действовали армии белых, превратился в зону свободного распространения водки, беспрепятственно потребляемой личным составом войск.

В ходу был и самогон, реквизируемый белым командованием у населения для «войсковых нужд». Напротив, центральная и северная части страны, находившиеся под контролем красных армий, переживали пуританский, аскетический период бытия. Здесь действовал «сухой закон», а самогоноварение преследовалось властями. Спирт шел только на медицинские цели.

Крепкие напитки заменял чай, бесплатно и в обязательном порядке выдаваемый рабочим промышленных предприятий – благо, было его великое множество на конфискованных складах купцов-чаеторговцев. Контраст ситуации с напитками у белых и красных дал повод отдельным историкам причислить поголовное чаепитие у «трезвых» красных к факторам их победы над «пьяными» белыми. Трудно, однако, поверить, что и красные поголовно отказывали себе в русском традиционном удовольствии.

В 1920 г. Российское телеграфное агентство опубликовало такое сообщение: «В середине августа близ села Соломатина Камышинского уезда в реке Иловле бойцами обнаружен крокодил длиною в 2 аршина и весом в 1 пуд 8 фунтов. Крокодил расстрелян». По этому поводу газета «Правда» иронизировала: крокодил, наверное, был не простой, а агент Антанты, намеревавшийся по протокам добраться до Москвы и при поддержке меньшевиков и эсеров свалить советскую власть. Газета любопытствовала: о чем поведал «этот зверь» на допросе? Вероятно, овладевший эзоповым языком журналист имел ввиду другое: после какой кружки самогона-первача у бойцов материализовалось это «тропическое чудище» и после какой – «было расстреляно»?

Бойцы и командиры Красной Армии не менее охотно, чем белые, баловались реквизируемой у крестьян самогонкой. А вот и достоверный факт, снимающий с красных маску трезвенников. После боев в Крыму местный обком РКП(б) в сводке для Москвы за ноябрь-декабрь 1920 года сообщал: «Со стороны кавчастей особенно часты случаи разгрома винных погребов, что вынудило власть в некоторых местах выдавать винные пайки красноармейцам…».

«Сухой закон» был введен в России в 1914 году и был окончательно отменен лишь в 1925 году по решению И.В. Сталина. Страна лихорадочно искала средства для проведения индустриализации и коллективизации. Запад денег не давал, и вся надежда была на водку, на доходы и налоги с ее продажи. Коснулась эта тема и армии. В декабре 1939 года нарком обороны Климент Ворошилов издал грозный приказ «О борьбе с пьянством в РККА» (Рабоче-Крестьянской Красной Армии). Приказ был секретным и дальше высшего и среднего командного звена спущен не был. Но месяц спустя, в январе 1940 года, тот же нарком Ворошилов с санкции Совета народных комиссаров СССР распорядился выдавать по 100 граммов водки ежедневно всем бойцам и командирам, участвующим в боевых действиях против Финляндии. Логика у властей была достаточно странная: на «зимнюю войну» направляли в массовом порядке эшелоны с водкой при упреждающем приказе ее не пить! Однако, как утверждают военные историки, это был оправданный в тех условиях шаг. Красная Армия, несмотря на бодрые реляции военачальников в скорой победе, несла ощутимые потери не только от кинжальных набегов финских лыжников, прекрасно ориентирующихся на местности, не только от метких финских снайперов, почему-то прозванных русскими ласково «кукушки», но и от жесточайших морозов зимы 1939−1940 годов. Скрывались цифры потерь солдат и командиров от обморожений и болезней и водка в неимоверно трудных условиях «зимней кампании» имела решающее значение в деле сохранения не только боевого духа, но и здоровья советских бойцов.

Согласно докладу начальника тыла РККА генерала А.В. Хрулева, в короткую финскую кампанию рядовым бойцам было роздано более 10 миллионов литров водки. Командирам и летному составу полагался коньяк. Всего ими было выпито свыше 800 тысяч литров коньяка. В прифронтовом же Ленинграде водка в ту пору стала дефицитным продуктом, очередь за ней занимали с пяти часов утра. Не до конца изучена тема поставки водки на финский фронт, технология этого процесса. Мало кто знает, что советскому командованию пришлось срочно решать вопросы, которые ни какими уставами не были предусмотрены. Например, пришлось формировать специальные военные бригады по сбору опорожненной посуды: первое время водка подвозилась войскам в бутылках, и на водочных заводах очень скоро возникла острая проблема со стеклянной тарой. Сборщики посуды вернули в тыл около 250 вагонов пустых «поллитровок». Но и сегодня следопыты находят на местах дислокации Красной Армии старые водочные бутылки – и на местах размещения передовых соединений и на отдаленных от передовой бывших артиллерийских позициях, и на болотах, через которые бойцы шли в атаку, и там, где армия развила успешное наступление на финский тогда Выборг.

Финская кампания одарила мир знаменитым «коктейлем Молотова». Несмотря на название, это была не алкогольная жидкость. Так называли в войну бутылки с зажигательной смесью, которыми жгли танки. Состав смеси напоминал напалм. В разные времена основа для коктейля менялась: «адский напиток» мог быть сложной смесью из бензина, керосина, гудрона, ацетона и скипидара, а мог состоять их простой смеси бензина и метилового спирта. Смесь заливали в стеклянные бутылки и закупоривали. Как правило, жидкость заливали не до горла, т.к. наполненная бутылка со смесью могла не дать эффекта возгорания при ударе о танковую броню. В горлышко вставлялся фитиль, который поджигался с помощью специальных «штормовых» спичек. Спички горели целых 60 секунд, что давало истребителю танков возможность для маневра. Введение в состав «коктейля» самовоспламеняющихся веществ (белый фосфор) ускорило процедуру поджигания танков и к началу Второй мировой войны «коктейль Молотова» станет серьезным оружием. На приоритет названия «коктейль Молотова» претендуют финны, считая его своим изобретением времен Зимней войны с СССР. Есть и другие сведения о том, что работы над «бензиновой бомбой» или «противотанковым оружием ближнего боя» финны начали задолго до войны с СССР. Есть сведения, что такие работы начались еще в 1937 году, и руководил ими капитан финской армии Ээро Куиттинен. Так что войну 1939 года финны встретили, имея в арсенале «коктейль Молотова» и он пришелся кстати. К началу войны финская армия располагала только 100 противотанковыми орудиями, а остановить надо было прорыв 3 000 советских машин, наступавших по фронту от Балтики до Ледовитого океана.

Истребители танков (так называемые, «коктейльщики») размещались вдоль дорог в одиночных окопах, маскировались и, дав проехать русскому танку, кидали в вентиляционную решетку его мотора бутылки с зажигательной смесью. Цифра произведенных финнами за войну бутылок колеблется от 70 тысяч до 500 тысяч. Производили бутылки на заводах «Алко», принадлежавших государственной монополии.

Сколько было подбито советских танков, неизвестно. Надо сказать, что финская горючая смесь никогда не называлась «коктейль Молотова». Ее называли «коктейль для Молотова», т.е., для советских танков. Или – «в Молотова». Подобный пробел в знании предмета дал возможность финскому профессору Хенрику Мейнандеру (со слов журналиста Марата Зубко) съязвить: «Это пример того, как мало россияне знают о той войне».

Но с финнами можно поспорить. Есть сведения, что «коктейль Молотова» (естественно, не под этим названием) первыми опробовали в деле кубинцы во времена войны за независимость. 20 июля 1895 года они забросали бутылками с керосином испанский гарнизон крепости Байра. По одной версии, название «коктейль Молотова» могли придумать в Испании в тридцатые годы ХХ века. Кубинцы, воевавшие в рядах интербригад, жгли бутылками с зажигательной смесью танки генерала Франко. СССР помогал республиканской Испании, Молотов был министром иностранных дел, и, не исключено, что «коктейль Молотова» тут появился раньше, чем у финнов. Само же название «коктейль Молотова», как утверждает легенда, придумал для этой горючей смеси Президент США Рузвельт, узнав от Сталина, чем русская пехота воюет с танками Гудериана под Москвой. Недавно появились материалы по поводу авторства самого состава горючей смеси. Есть версия, что эту горючую смесь придумали сотрудники НКВД, и что состав смеси был надолго засекречен. В книге известного революционера Че Гевары «Партизанская война» приведен «рецепт» его собственного «коктейля Молотова»: три части бензина и одна часть моторного масла.

В 1941−м году немецкая авиация методично бомбила старый московский район Лефортово. Именно здесь близ реки Яуза располагался спирто-водочный завод №1, нынешний «Кристалл». Завод выпускал бутылки с зажигательной смесью, которые сильно допекли немцев на подступах к Москве. Их танки пылали в окрестностях советской столицы яркими факелами, подожженные необычной продукцией водочного завода. Нацистская авиация разрушила несколько цехов завода, но выпуск этого оружия остановить немцы не смогли. Всего было выпущено 7 млн. таких бутылок. Горючую смесь разливали вручную женщины. Журналисты ошибаются, когда пишут, что «коктейль Молотова» разливался в цехах завода. Горючая смесь разливалась рядом с заводом. На берегу Яузы был выстроен навес и под ним, по щиколотку в «горючке» шел ее ручной розлив шлангами из машин-керосинок. Тут же проходила и укупорка бутылок, наполненных зажигательной смесью.

Мало известно, что и немцы использовали «коктейль Молотова». В пособии «Основы противотанкового боя», изданном в 1942 году для пехоты Вермахта, написано: «Трофейные бутылки с зажигательной смесью с самовозгорающимся фосфорным наполнителем (так называемый «коктейль Молотова» (Molotowcoctail) являются эффективными и отличаются сильным дымовым эффектом». Насчет «дымового эффекта» не совсем, правда, понятно, а вот то, что они были «эффективными», тут спорить с немцами не будем.

От «коктейля Молотова» перейдем непосредственно к водке. В годы Великой Отечественной войны водка в армии превратилась в «наркомовскую норму» — 100 граммов в день для фронтовиков. Вот хроника специальных постановлений тех лет:

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ГКО № 562 от 22 августа 1941 г.
Установить, начиная с 1 сентября 1941 года, выдачу водки 40 градусов в количестве 100 грамм в день на человека (красноармейца) и начальствующему составу войск передовой линии действующей армии.
И. Сталин.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ГКО № 1727 от 11 мая 1942 г.
О порядке выдачи водки войскам действующей армии.
1. Прекратить с 15 мая массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.
2. Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях, увеличив норму выдачи водки до 200 грамм на человека в день.
3. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 грамм на человека производить в следующие революционные и общенародные праздники: 7–8 Ноября, 5 Декабря (День Конституции. – Ред.), 1 Января, 23 Февраля, 1–2 Мая, 19 Июля (Всесоюзный день физкультурника), 16 августа (День авиации), 6 сентября (Международный юношеский день), а также в день полкового праздника (сформирование части).
И. Сталин.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ГКО № 1889 от 6 июня 1942 г.
Во изменение Постановления ГКО от 11 мая с.г. Государственный Комитет Обороны постановляет:
1. Прекратить с 15 мая 1942 г. массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.
2. Сохранить ежедневную выдачу водки в размере 100 грамм водки только тем частям передовой линии, которые ведут наступательные операции.
3. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 грамм на человека производить в революционные и общенародные праздники.
4. Постановление Государственного Комитета Обороны от 22 августа 1941 г. № 562 отменить.
И. Сталин.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ГКО № 2507 от 12 ноября 1942 г.
О выдаче водки войсковым частям действующей армии с 25 ноября 1942 г.
1. Начать с 25 ноября 1942 г. выдачу водки войскам действующей армии в следующем порядке:
а) По 100 грамм на человека в сутки: подразделениям частей, ведущим непосредственные боевые действия и находящимся в окопах на передовых позициях; подразделениям, ведущим разведку; артиллерийским и минометным частям, приданным и поддерживающим пехоту и находящимся на огневых позициях; экипажам боевых самолетов по выполнении ими боевой задачи.
б) По 50 грамм на человека в сутки: полковым и дивизионным резервам; подразделениям и частям боевого обеспечения, производящим работы на передовых позициях; частям, выполняющим ответственные задания в особых случаях, и раненым, находящимся в учреждениях полевой санитарной службы, по указанию врачей.
2. Всем военнослужащим действующей армии выдачу водки в размере 100 грамм на человека в сутки производить в дни революционных и общенародных праздников, указанных Постановлением ГКО № 1889 от 6 июня 1942 г.
3. По Закавказскому фронту вместо 100 грамм водки выдавать 200 грамм крепленого вина или 300 грамм столового вина.
И. Сталин.

Об отношении самого Верховного главнокомандующего к водке говорят сюжеты, которые я приведу ниже. Вот рассказ маршала артиллерии А.Д. Яковлева: «…Как-то раз нас, нескольких военных, …задержали в кабинете Верховного дольше положенного. Сидим, решаем свои вопросы. А тут как раз входит Поскребышев и докладывает, что такой-то генерал (не буду называть его фамилию, но скажу, что тогда он командовал на фронте крупным соединением) прибыл.

— Пусть войдет, — сказал Сталин.

И каково же было наше изумление, когда в кабинет вошел… не совсем твердо державшийся на ногах генерал! Он подошел к столу и, вцепившись руками в его край, смертельно бледный, пробормотал, что явился по приказанию. Мы затаили дыхание. Что-то теперь будет с беднягой! Но Верховный молча поднялся, подошел к генералу и мягко спросил:

— Вы как будто сейчас нездоровы?

— Да, — едва выдавил тот пересохшими губами.

— Ну тогда мы встретимся с вами завтра, — сказал Сталин и отпустил генерала.

Когда тот закрыл за собой дверь, И.В. Сталин заметил, ни к кому, собственно, не обращаясь:

— Товарищ сегодня получил орден за успешно проведенную операцию. Что будет вызван в Ставку, он, естественно, не знал. Ну и отметил на радостях свою награду. Так что особой вины в том, что он явился в таком состоянии, считаю, нет…».

22 июня 1941 г. гитлеровская Германия начала войну с СССР. На гитлеровских картах СССР значился как Wodka-Gau, что в примитивном переводе означает «район водки». Управлять этим районом по завершении войны должен был трезвомыслящий гауляйтер, который должен был использовать водку по назначению – как отраву для русского народа. С немецких самолетов на советские позиции летели не только бомбы, но и тонны листовок: «Бей жида-политрука, рожа просит кирпича!». «Слева молот, справа серп, государственный наш герб. Хочешь – жни, а хочешь – куй, все равно получишь — …!». «СССР – Смерть Сталина Спасет Россию». «Прекращай стрельбу! Немцы твои друзья!». «Красноармейцы! Как долго желаете вы еще так страдать? Освобождайтесь от этих извергов! У нас вы будете обеспечены едой и питьем!».

А чтобы было ясно, каким питьем, листовки печатались и в форме бутылок с надписью «ВОДКА» со своеобразным внутренним содержанием: «Жены и матери командиров и бойцов Красной Армии! Не подлость ли напоить человека водкой, чтобы он, одурманенный ею, не отдавая себе ни в чем отчета, лез в бой, в котором ему предстоит верная смерть. Так поступает командование Красной Армии с вашими мужьями и сыновьями на передовых позициях. Прочтите приказ… и вы поймете весь ужас его действия. Внушите вашим близким, чтобы они не верили лжи сталинской пропаганды, чтобы не исполняли приказаний, толкающих их на неизбежную гибель. Мы уже близко! Мы несем вам освобождение от сталинского гнета, террора и лжи!».

Но и немецкие солдаты не были трезвенниками. В 1961 году на первой советской атомной подводной лодке К-19 служил Геннадий Глушанков, капитан 3 ранга запаса. В 2007 г. он отметил свое 75−летие, умер в 2008−м. Родился он в Белоруссии. Помню его рассказ, как пришли в их деревню немцы: «Один ворвался, и — к моей матери: «Матка, самогон!». Она: откуда самогонка, пан, ты что? Он тогда берет охапку сена, кидает под колыбельку моего младшего братишки и демонстративно вынимает зажигалку. Ну, мама тут же бежит к соседу, знает, кто в деревне самогон гонит. Немец – хитрый – за ней. Она в дом, он следом. Но уже с гранатой над головой: «Самогон давай!»… Немцам на фронт в массовом порядке шел шнапс, а офицерам – французское шампанское. Кстати, благодаря шампанскому было сорвано несколько крупных наступательных операций германской армии. Тыловики вермахта делали во Франции закупки шампанского перед началом боев на Восточном и Западном фронтах – отмечать военные успехи. Французские партизаны сообщали об этом английской разведке, что давало возможность наносить по соединениям германской армии, готовящимся к атаке, мощные превентивные удары.

У немцев также была проблема со сбором на фронте порожней тары из-под шнапса. Но им находили и другое применение. Отступая под ударами Советской Армии, немцы не имели возможности достойно захоронить павших бойцов. В пустые бутылки вкладывались листы бумаги с именем погибшего, его фамилией и номером части. После чего этот своеобразный информационный контейнер закапывался в могилу.

Как известно, первое, что восстанавливали немцы на оккупированной территории СССР – колхозы, храмы и водочные заводы. В рамках программы Гитлера для России: «Никаких прививок, никакой гигиены — только водка и табак». Вот фотография продовольственной лавки в неизвестном русском городе, оккупированном немцами. На стене – портрет Гитлера. Суровый продавец в белом халате. За его спиной высятся ряды консервированных продуктов, кирпичики хлеба, хозтовары. И – бутылки, бутылки, бутылки — с водкой. Так претворялись в жизнь теории трезвенника Адольфа Гитлера.

До войны нацистский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп (бывший торговец шампанским) имел честь не раз и не два обедать за одним столом со Сталиным. Он оставил нам свидетельство о тосте, произнесенном Сталиным за обедом после подписания секретных протоколов пакта «Молотов-Риббентроп», решивших судьбу Польши, Латвии, Литвы, Эстонии, а также Западных Украины и Белоруссии и Буковины. «…Сталин встал, — пишет Риббентроп, — и произнес короткий тост, в котором сказал об Адольфе Гитлере как о человеке, которого он всегда почитал… Я ответил нашим русским хозяевам в таких же дружеских выражениях…».

А вот, что пишет о том же событии немецкий переводчик Шмидт: «…Риббентроп и его спутники восторженно описывали небольшой импровизированный праздник, который Сталин устроил после подписания… соглашения. Как «добрый отец семейства», Сталин лично позаботился о своих гостях. По русскому обычаю тосты следовали один за другим. Сталин предложил выпить за здоровье Гитлера со словами: «Я знаю, как сильно народ Германии любит своего фюрера. Поэтому я хотел бы выпить за его здоровье…».

И — выпил. Потом выпили за здоровье Риббентропа. Тост предложил Молотов. Тот предложил в ответ тост «за здоровье Сталина». Пили водку. Рихард Шульц, офицер СС ростом под два метра обратил внимание на специальный графин, из которого пил Сталин. Любопытство взяло верх, и он как-то умудрился налить из него в свою рюмку. Оказалось, Сталин пил воду. Увидев изумление на лице немца, Сталин ему заговорщицки улыбнулся. Выходит, его тосту «за здоровье Гитлера» — грош цена? Потом был банкет в Большом Кремлевском дворце. Сталин лично проверял, как будут сидеть гости. Было приглашено 20 человек, и гости себя чувствовали карликами за огромным столом, украшенном букетами цветов и старинными столовыми приборами из золота. Сталин вел себя как радушный хозяин, чокался с каждым из своих соратников.

Молотов произнес тосты за всех присутствующих. После того, как он закончил, и гости вздохнули с облегчением, Молотов предложил новый тост: «…Выпьем за членов наших делегаций, которые не смогли прийти на этот ужин!». Сталин поднял свой тост: «За нового антикоминтерновского Сталина!». Риббентроп потом напишет, что чувствовал себя рядом с русскими так же непринужденно, как в компании старых товарищей по нацистской партии. Кто-то из немецких фотографов сделал снимок – Сталин чокается с Риббентропом рюмками. Сталин выразил недовольство, заявив, что он против публикации этого снимка. Фотограф предложил ему забрать пленку, но Сталин сказал, что верит его слову. Теперь эта фотография растиражирована по всему миру и стала для Сталина компроматом.

На боевые линии Красной Армии обычно доставлялся в бочках или во флягах спирт и уже на месте он разбавлялся водой до концентрации водки. Эта обязанность возлагалась на ротных старшин, которые разливали «наркомовские 100 грамм» по солдатским фляжкам и котелкам. Нередко такое «священное действо» происходило после жестокого боя, в сильно поредевшем подразделении, и тогда те, кто остались в живых, выпивали и порцию своих убитых товарищей. Еще излишки могли идти на обмен – на табак, еду, даже оружие. Это было нарушение, но это было и меньшее зло. То, что творили тыловики, было серьезнее. Как и положено дефициту, водка в немалом количестве оказывалась на «черном рынке». И пока одни гибли в боях, другие – в тылу – набивали мошну с проданной «налево» фронтовой водки. Учитывая стрессовую ситуацию и тяжелые физические условия на фронте, регулярное потребление солдатами и офицерами умеренных количеств алкоголя считалось, с медицинской точки зрения, вполне разумным, а доза 100 граммов водки представлялась оптимальной.

Но наличие водки в армейском рационе приводило повсеместно и к негативным результатам. Фронтовик Виктор Астафьев рассказал, как пили до «потери чувств» герои днепровского плацдарма. Истощенных и голодных солдат, вышедших к своим, на радостях угощают «от пуза»: «…Этакая роскошь! Этакая радость! Водку выдавали не разливуху, а в бутылках, под сургучом! Все по правилам!.. Фершалица – дура, бутылки вырывает, бьет вдребезги, самих бойцов умоляет:

— Миленькие солдатики-страдальцы… нельзя, нельзя вам…

Прижимая руки к груди, Фая вторила ей:

— Вам же сказано – нельзя. Вам что, умереть охота? Умереть?

Уже корчились, барнаулили на берегу те, на кого ни уговоры, ни крики, ни ругань, ни мольбы не действовали, пили, жрали от пуза, и свежие холмики добавлялись к тем, что уже густо испятнали и левый берег. Из медсанбата по распоряжению главного врача мчали изготовленные для промывки клистиры с водой, клизмы с мылом, разворачивали койки…».

Пьяный командир послал в атаку на пулеметы своих солдат. Пьяные артиллеристы били по своим. Такое случалось на разных фронтах. На Северном флоте помнят историю гибели подводной лодки капитана 2−го ранга А.М. Каутского от своего торпедоносца. Виной всему была водка, которую за ночь до дежурства пил «для сугрева» непьющий майор авиации Фисюк. Всю ночь промучился с больной головой, а утром забыл доложить экипажу дежурного торпедоносца, что в таком-то районе будет находиться советская подводная лодка Щ-422. Не предупрежденный об этом торпедоносец атаковал лодку, засняв на пленку и эту атаку, и гибель субмарины. Майор Фисюк был отдан под суд военного трибунала, разжалован в рядовые и отконвоирован в штрафбат.

Маршал Г.К. Жуков отдал приказ расстреливать из танковых пушек цистерны со спиртом, оставленные отступающими немцами. Этот приказ был выпущен после того, как ослепла от спирта целая войсковая часть. Немцы, по всей видимости, предполагали, что от спирта русские не откажутся даже под страхом смерти. В Москве в Национальном музее Русской Водки хранится аккордеон простого солдата Александра Борисова, участника битвы за Берлин. Инструмент был ему подарен 9 мая 1945 года товарищами по оружию. Солдат был человеком музыкальным, любил играть на разных инструментах. Взял аккордеон, присел на ступеньку и стал играть. Друзья тем временем, выкатив из подвала бочку с немецким спиртом, принялись разливать его кружкам и флягам, предлагать и Борисову. Тот отказывался, — вот освою инструмент и выпью. Он играл, друзья пили. К вечеру выпившие умерли – спирт был отравленный. Солдат Борисов остался жив.

Многие ветераны Великой Отечественной войны считают, что водка спасла Красную Армию. От морозов, стрессов и от болезней. Ветераны в своей массе благодарны Сталину и властям за водку. Вот рассказ русского офицера Федора Ильченко, героя Сталинградской битвы: «…Кормили нас, по фронтовым меркам, шикарно: один раз в сутки – горячий супчик. Правда, не всегда регулярно: от голодной злобы немецкая артиллерия громила наши полевые кухни, и повара добирались в окопы с термосами на спине. Но хлеб, по килограмму на брата, был всегда. И, конечно, водка. Без спиртного невозможно было победить… мороз. Фронтовые сто граммов стали дороже снарядов и спасали солдат от обморожения, так как многие ночи они проводили в чистом поле на голой земле…». (Газета «Аргументы и Факты», №3, 2005 г.). Старший лейтенант Ф.Ильченко — легендарная личность. Он лично арестовал немецкого фельдмаршала Паулюса, которого искали по всему фронту спецотряды НКВД, чтобы сделать подарок Сталину к Новому, 1943−му, году, первым проникнув в его бункер.

«…Пробираясь сквозь оборванную вонючую толпу гитлеровцев, я повторял про себя: «Паулюс! Паулюс! Паулюс!» И даже, насколько хватило сил, крикнул, завидев генералов: «Где генерал-полковник Паулюс? Давайте его сюда!». Один из генералов резко меня осадил: «Есть такой, но фельдмаршал». Я обалдел: не было таких званий в нашей армии! Но постарался запомнить новое слово, чтобы доложить комбригу. Как запомнить? И вдруг – бах! Фельдмаршал Кутузов! Так меня Михаил Илларионович «выручил»… В подвале было несколько комнат… На кровати сидел очень пожилой мужик в свитере непонятного цвета (в 1943 году Паулюсу было 53 года). Мундир висел на стуле… Сопровождавший меня 40−летний немецкий генерал Росске шепнул тому мужику только одно: «Русский пришел!» Паулюс поднялся с кровати и выдавил через силу: «Это конец!..». «Значит, конец!» — вместо приветствия сказал я…».

Победители повели себя по-джентльменски с плененным фельфмаршалом: командующий 64−й армией генерал-лейтенант Михаил Шумилов усадил Паулюса за стол. Пили, опять же, водку. Был предложен тост за мужество русских солдат в Сталинграде. Фельдмаршал Паулюс, будучи настоящим солдатом, выпил этот тост стоя.

Врачи-наркологи оправдывали выдачу водки на передовой, т.к., по их мнению, она помогала снять стресс, с нею легче преодолевались тяжелые физические нагрузки, водка согревала солдата в холодных окопах. Однако практика выдачи ежедневных ста граммов привела после войны к взлету алкогольной зависимости у ветеранов. Но вопрос в другом – не слишком ли много пили на войне? Вот фрагмент беседы с тем, кто свою «наркомовскую» фронтовую бочку точно — выпил. Писатель А.Зиновьев был на настоящей войне и пил тоже — по-настоящему.

…- В начале 1941 года мы переезжали с Дальнего Востока на Запад. Получали паек — селедку, консервы, концентраты — и по пути меняли их на самогон. Но это был мизер. Регулярно я начал «закладывать за воротник» после окончания авиационной школы, когда нам, офицерам, стали выдавать по сто граммов за боевые вылеты.

— За каждый вылет?

— За каждый! В конце войны был такой случай: наш полк – а это — сорок летчиков — совершил более ста вылетов. Я в это день поднимался в воздух на своем ИЛ-2 четыре раза. Сколько получается в водочном эквиваленте?

— Четыреста граммов!

— Вот-вот. Когда мы начали вести боевые действия на земле Германии, там уже спиртного было, хоть залейся.

— Хоть залейся? А «полетные» — это водка или спирт?

— Спирт. Шестьдесят граммов. Фактически получали больше. Ну и постепенно я втянулся. Пил потом очень много, но не был физиологическим алкоголиком. Если не было выпивки, то мне и не хотелось. Не было такой потребности. И не было потребности похмеляться. Одно время я даже подрабатывал дегустатором.

— Дегустатором?

— Да. На базарах продавалась самогонка, гнали ее все, кому не лень. Бабы покупали спиртное мужикам, но узнать, какой «товар» лучше, они не умели. Прослышав про мои способности отличать хороший продукт от пойла, они приглашали меня пробовать. За небольшую плату. Приходилось раз десять, а то и больше пробовать. А это значит выпить как минимум тридцать граммов за раз. После дегустации я уходил на службу, и никто никогда не мог сказать, что я подшофе.

— А пьяным лейтенант Зиновьев, случайно не летал?

— Если винные пары играли в организме — от полетов отстраняли. Но один раз меня проглядели. Вечером я так здорово выпил, что еле на ногах держался, а на утро — вылет. В строю меня ребята с боков зажали — я выстоял. Но когда сел в свой Ил-2, то состояние опьянения как рукой сняло. Нормально слетали, постреляли, отбомбились. После приземления я вылез из кабины и упал в траву. Больше не от вчерашнего, а от напряжения умноженного на вчерашнее. Я встретился недавно с приятелем, которого не видел с 1942 года. И что мы вспоминали? Политруков с их: «За Родину! За Сталина!»? Построения? Накачки? Нет! Мы вспоминали только пьяные истории, наши с ним застолья! У меня есть такие строки про войну, стих называется «Моему первому собутыльнику»:

Однажды нам с ним повезло
Устроить перепой.
Но нашу роту, как назло,
Погнали сразу в бой.
Пошли в атаку мы. И вот
На землю он упал.
Не потому, что пьян — в живот
Металл врага попал.
Он взглядом попросил меня,
Чтоб дырку я зажал.
Но не затем, чтоб кровь унял -
Чтоб спирт не убежал.
Пройдут века, придет момент,
Велят на место то
Воздвигнуть мощный монумент:
Бутылку метров в сто.

— Грустные стихи… А, кстати, у немецких асов такие же были порядки: сбил русского – премиальный стакан? Или у них было по-другому?

— То, что немцы получали спиртное, это факт. Материальный уровень и снабжение у них было гораздо выше, и я бы сказал, качественнее нашего. Мы хлестали спирт, водку и все, что могли добыть. Противник получал вино, коньяк, шнапс. Но есть разница между русским и немцем: русский пока не пропьет все — не остановится. Немцы — народ аккуратный. В начале войны, когда им все казалось прогулкой, они устраивали перерывы на обед, цедили коньячок в окопах. Выкушав порцию, закрывали-закупоривали — «после допью!». Да чтоб у нас такое! Сто граммов не выпить перед атакой, а оставить на «потом»?! А если убьют! Да жалко, — пропадет. И глотали всю порцию сразу.

— Александр Александрович, а на войне кого-нибудь наказывали за пьянство: ну там, разжаловали, отправили в штрафбат?

— Я не помню ни одного случая, чтобы наказывали за пьянство. Наказывали за другое. Например, за тесное, так сказать, общение с местным населением, то есть с немками. Не по идеологическим, конечно же, соображениям, а из-за венерических болезней. Немцы, уходя, заражали своих женщин и девочек от 12 лет, чтоб они потом заражали русских. И это чистая правда. Проштрафившихся у нас наказывали так: не повышали в звании, не давали очередную награду. Но случаев, когда человек становился медицинским алкоголиком даже при том разгуле — не было. Во время войны господствовал такой принцип: «Будь ты дерьмо на земле, но будь асс в воздухе». После победы все повернулось с точностью до наоборот. Когда Германия капитулировала, в армии началось просто страшное, безудержное, пьянство! Повальное. Наступила разрядка. Мы победили. Находились в эйфории. Ребята молодые гусарствовали дни и ночи. Жили припеваючи с великолепным снабжением. А на гражданке тем временем было голодно. Шли недели за неделями, мы меньше стали летать, больше принялись нас гонять по части строевой подготовки. Потом армию начали сокращать, народ распустился и «гудел», что называется, от души! И опять же, наказывали не за пьянство как таковое, а за те проступки, которые люди совершали в пьяном состоянии.

Тема «война и водка» имеет и свое фольклорное воплощение. Яркий пример — солдат Соколов, герой рассказа Михаила Шолохова «Судьба человека», который «после первой не закусывал». Но есть и другие. Москва, Кремль, 1942 год. Встреча на высшем уровне. С одной стороны - премьер Черчилль, с другой - маршал Сталин. И много других участников, в частности, Вячеслав Молотов, народный комиссар иностранных дел. Идет долгая и муторная дискуссия об открытии Второго фронта, о броске союзников через Ла-Манш, на что англичане никак не соглашаются и сначала предлагают ударить по немцам в Африке. Шел «крайне неприятный разговор, — пишет Черчилль в своих мемуарах, — …почти два часа мы провели в спорах. За это время мне было сказано очень много неприятных вещей, особенно о том, что мы страшимся сражаться с немцами…». Сталин считал, что «…если бы британская армия столько же воевала с немцами, как и русская армия, то она боялась бы их не так…». Стало ясно, что переговоры лидеров ни к чему не приведут. «Я встал и начал прощаться, — пишет Черчилль. - Сталин, казалось, вдруг, смутился и сказал как-то по-особенному сердечно, как со мной еще не говорил: «Вы уезжаете на рассвете. Почему бы нам с вами не… выпить немного?». Что на это ответил Черчилль? Он ответил, «…что в принципе, не против такой политики».

Сталин привел его в свою кремлевскую квартиру, представил ему дочь Светлану. Дочь Сталина стала накрывать на стол, а сам Сталин «…тем временем раскупоривал разные бутылки, которые вскоре составили внушительную батарею. Потом он сказал: «Не позвать ли нам Молотова?» Позвали и Молотова, которого Сталин, по мемуарам премьера, аттестовал так: «…У Молотова есть одно особенное качество – он умеет пить». Как туманно излагает Черчилль: «Тогда я понял, что предстоит…».

А потом, не объяснив причин, Черчилль пишет: «…Голова моя раскалывалась от боли, что для меня было весьма необычным». Очень странное признание. Кто-кто, а Черчилль стойко переносил алкогольный удар, умел его держать. И за дни своего пребывания в Москве не жаловался ни разу на головную боль, хотя и признается, что его в Москве «угощали изрядно» на разных обедах и ужинах. О причинах головной боли Черчилля есть версия. Сталин предложил тому выпить водки. Но потягаться - кто в выпивке крепче, предложил все-таки Черчилль. В порядке состязания. И они выпили. Сначала по одному стакану в 200 граммов, потом по второму. Это было великое водочное противостояние лидеров двух стран-союзников. Сталин - стакан. Черчилль - стакан. Сталин - второй и Черчилль - за ним. Потом - третий. А вот был ли четвертый и пятый - история умалчивает. Но то, что Черчилль, не выдержал и сел едва не мимо стула - это подтверждают свидетели. И тогда Сталин поворачивается к Молотову и говорит: «А что ты думал? Что Сталин Родину просерит?».

Но у этого полуанекдота есть и другая интерпретация, автор которой Главный маршал авиации СССР А.Голованов, также в ту ночь пил с Черчиллем. Вот, что он вспомнил: «…Тосты следовали один за другим, и я с беспокойством следил за Сталиным, ведь Черчилль - известный выпивоха, устроил за столом как бы состязание со Сталиным, кто больше примет спиртного. Сталин пил на равных и, когда Черчилля на руках вынесли из-за стола отдыхать, подошел ко мне и сказал: «Что ты на меня так смотришь? Не бойся, России я не пропью. А он у меня завтра будет вертеться, как карась на сковородке…».

Действующие лица разные, но суть остается одна. Последствия ночного состязания лидеров стран-союзников сказались много позже. «…Во время приема (на Потсдамской конференции, 1945 г. - Прим. А.Н.) первое слово взял президент США Г. Трумэн, — вспоминает маршал Жуков. – Отметив выдающийся вклад Советского Союза в разгром фашистской Германии, Г. Трумэн предложил первый тост за Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Советского Союза И.В. Сталина. В свою очередь, И.В. Сталин предложил тост за У. Черчилля, который в тяжелые для Англии военные годы взял на свои плечи руководство борьбой с гитлеровской Германией и успешно справился со своими большими задачами. Совершенно неожиданно У. Черчилль предложил тост за меня…». Тост за Сталина Черчилль не предложил. Теперь понятно, почему?

В мае 1945 г. на берегах немецкой реки Эльба состоялась историческая встреча союзников по антигитлеровской коалиции. Она же интересна нам и тем, что ознаменовалась таким широкомасштабным взаимообменом горячительными напитками, — виски на водку и наоборот, что восхищенный поэт Евгений Евтушенко даже написал на эту тему такие вот строки:

«…Люблю Америку,
                    которая плыла
по майской Эльбе,
                    поднимая виски
в усталой правой,
                   подгребая левой,
ну а навстречу ей плыла Россия
по майской Эльбе,
                   поднимая водку
в усталой левой,
                   подгребая правой,
и водка с виски –
                   без! без перевода –
так понимали –
                   черт возьми! –
                                      друг друга
над вспененной водой победы общей!..».

Этот образ не поэтическая выдумка, так было на Эльбе в 1945−м. Встреча русских и американских солдат отмечалась грандиозными застольями, инициаторами которых были хлебосольные русские. Свидетельствует американский ветеран Бак Котцебу, который первым обнаружил русских. Раньше ни он, ни его солдаты в глаза не видели русских и даже не представляли, какие они: «…В полевой бинокль я разглядел на том берегу людей в защитных гимнастерках. Я решил, что это русские, потому что однажды слышал, что, идя в бой, они надевают награды, а у этих солдат на гимнастерках, отражая солнечный свет, поблескивали медали. Да, это были русские. Взглянул на часы: было 12.05…». Увлекательный рассказ лейтенанта Котцебу о его переправе через Эльбу вплавь опустим для краткости. Но то, что было потом, процитируем: «…Скованность вскоре прошла. Мы улыбались друг другу и обменивались поздравлениями… Праздничный стол был накрыт еще до нашего приезда. Все были проникнуты счастливым духом Эльбы… Мы провозглашали тосты за покойного президента Рузвельта, за президента Трумэна, за премьер-министра Черчилля, за маршала Сталина и за вечную дружбу между нами…». Джо Половски, который был в патруле Котцебу, добавляет:

«…Русские принесли водки, немецкого вина и пива. Мы обнимались, пили и произносили тосты. Опьянели, но не от того, что выпили… Позже мы узнали, что привели свое командование в смятение. От нас вовсе не требовалось встречаться с русскими… Начальство опасалось, что если наши армии встретятся на полном ходу, с налету, то возможны столкновения. Если две армии, пусть и дружественные, стремительно двигаются навстречу друг другу, многие парни могут быть покалечены… 400 корреспондентов - и американских, и наших союзников… знали, что что-то произошло, и, как говорится, грызли в нетерпении удила. Им предстояло сообщить новость, которую мир ждал со времен Сталинграда, а потом Нормандии. Волнующую, чудесную новость…». Котцебу и Половски легко отделались! В поисках русских на «виллисах» вдоль линии фронта колесило немало патрулей американской разведки, жаждущих побыстрее увидеть своих союзников. Среди них был и старший лейтенант Билл Шанк, который многое понял про русских, когда те «…повели нас обедать в помещение, где была устроена столовая с длинным столом посередине»! Как вспоминает Билл Шанк, были поданы макароны с мясом, колбаса, копченая рыба, мясо в тесте, черный хлеб, крутые яйца, горячее какао, печенье. Но главенствовала – водка!

«…На столе были расставлены бутылки водки, перед каждым стоял наполовину наполненный стакан. Стоило сделать глоток, как один из одетых в голубые гимнастерки официантов протягивал руку из-за плеча, подливая еще водки. Не желая показать, что не в силах тягаться со своими русскими хозяевами, я незаметно выливал содержимое стакана в сапог. Официанты тут же заново наполняли его…». Что было потом? Потом было утро и, как пишет Билл Шанк: «…голова у меня раскалывалась. Я вышел на скотный двор, где умывались солдаты. Окунуть лицо в воду было просто наслаждением. Для того, чтобы пойти в столовую, потребовалось больше силы воли, чем на все вместе взятое, за прошедшие три дня. Когда я увидел на столе бутылки с водкой, то понял, что мне пришел конец…».

Он, по его словам, напомнил русским фразу Уильяма Филдза, известного американского комедийного актера о том, что тот - умеренный человек, так как никогда не пьет перед завтраком. Но к нему уже тянулись со стаканами – чокаться за победу! «… Но не мог же я уронить честь американского разведчика! Я выпил и понял, почему у русских принято опохмеляться. Голова прояснилась, и я почувствовал себя просто замечательно. Чтобы сохранить ясность мысли, нужно пить эту штуку все время…».

Историческую статью «Yanks meet reds» о встрече русских и американцев на Эльбе написала Эд Стрингер. Это был ее последний фронтовой репортаж: «…Когда русские на восточном берегу увидели, что мы приближаемся, они бросились к реке через высокую мокрую траву, громко приветствуя нас. Среди радостных криков и бешеной пальбы из автоматов в воздух были слышны возгласы: «Да здравствует Рузвельт! Да здравствует Сталин!» Нас представили генерал-майору Русакову… Мне он сказал, что я первая американка, которую он и его подчиненные когда-либо видели, и посадил меня на почетное место справа от себя. А потом начались тосты! Тосты за победу, вечную дружбу и вечный мир. Вскоре я поняла, что когда русские пьют за что-нибудь, то это дело серьезное. Мы пили коньяк. Потом вино. Потом шнапс. Потом водку. Потом еще что-то – я не могла разобрать, что именно, но по вкусу было очень похоже на спирт… После войны мне удавалось добывать и другие сенсационные материалы: я брала интервью у канцлера Австрии Курта Шушнига, папы Пия ХII, вдовы Муссолини, была корреспондентом ЮПИ на Нюрнбергском процессе, но ничто из этого не могло сравниться с тем репортажем о встрече с русскими в Торгау…».

А вот, какое сообщение отправил в тот день фронтовой корреспондент газеты «Старс энд страйпс» Энди Руни: «…Бурное ликование царило сегодня на восточном и западных берегах Эльбы возле Торгау. Встретившиеся здесь пехотинцы 1−й армии США под командованием генерал-лейтенанта Кертни Ходжеса и бойцы 1−го Украинского фронта маршала Конева, несмотря на языковой барьер, поздравляли друг друга и обменивались подарками: американскими НЗ и русской водкой. Это означает конец германской армии… Рядовые 69−й пехотной дивизии, которым наконец-то не угрожает никакой враг, сидели на солнышке на берегу Эльбы, распивая… водку и слушали, как их новые русские друзья играют на аккордеонах и поют русские песни…».

Описывая уже послевоенные встречи русских и американских ветеранов Эльбы, другой корреспондент газеты «Старс Анд страйпс» Сэм Чавкин удивляется: «…Почему-то всегда появлялась бутылка водки?». Вот уж, действительно, «хороший вопрос» — почему?

Если выбирать лучший тост за всю историю русской водки, эти лавры надо отдать И.В. Сталину. Без обсуждений. Этот тост он произнес на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 г.: «…Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост. Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа и, прежде всего, русского народа. Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание…Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он - руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение… Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германий и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего Правительства и пошел на жертвы, что обеспечить разгром Германии… Спасибо ему, русскому народу, за это доверие! За здоровье русского народа! (И.В. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. Гос. изд. Политической литературы, Москва, 1947 г.).

10.

В 1970−е гг. в СССР ходил такой анекдот. Вопрос: «Чем различается внешность русского офицера и советского?». Ответ: «Русский офицер был до синевы выбрит и слегка пьян; советский офицер — до синевы пьян и слегка выбрит». Несмотря на регулярно издававшиеся министром обороны, командующими округами и флотами грозные приказы по борьбе с пьянством, приносившим вооруженным силам бесчисленные несчастья, в офицерской среде к ним относились снисходительно, очевидно, по принципу «кто не без греха?». Налицо был двойной стандарт: проявляя строгость к военнослужащим срочной службы (им запрещалось употреблять даже пиво), ревнители армейской морали чаще всего закрывали глаза на куда более серьезные прегрешения кадровых военных.

Рассказ ветерана войны в Афганистане, капитана запаса войск ВДВ Евгения Ганина: «…В 1981 году у нас в Афгане свершилось удивительное событие: командование приняло решение заменить в нашей 103−й дивизии ВДВ всех на всех. Всех офицеров, отслуживших тут по два года на заменщиков из Союза. И – пошло-поехало. Летит «борт» с заменщиками – из Пскова, за ним – второй — Рязань, третий – Каунас, четвертый – Тула, пятый – Боград… Один за другим. И в каждом – наш брат-заменщик. На место старого взводного – новый взводный, на место старого ротного – ротный новый, ну и выше бери. А ждут их с нетерпением еще и потому, что у каждого, что немаловажно и почему мы так скрупулезно считали «борта» – по 3−4 бутылки водки «Столичная», кажется, по литру или по два можно было провезти с собой. А с водкой в нашем парашютно-десантном полку не то, чтобы плохо было, ее просто как бы и не было, у нас вроде как «сухой закон» был, но если кто хотел, то по принципу, «свинья грязи найдет», всегда мог ее купить на Кабульском базаре, к примеру. Афганцы свою виноградную самогонку называли «шароб». Идешь по базару, они тебя за рукава хватают и громким шопотом (у них же по исламским традициям алкоголь – ни-ни!): «Шурави, фотка, фотка, шароб!».

Или еще: «Шурави, чарс!» А это у них на замену алкоголю, что-то вроде гашиша, самокрутка такая. По виду – чистый заячий помет, зеленая такая палочка, которую они скатывали в ладонях, а потом ножиком нарезали в размер сигареты, «порционно». За «шароб» и «чарс» наши дембеля им доски тащили, колеса от машин, ящики снарядные. Дерево там очень ценилось. Если, к примеру, крышу там покрыть надо, то наши доски хорошие, оструганные, в строительстве – первое дело. Конечно, мы, офицеры, имели право этот товар конфисковывать, и как-то очень быстро научились его находить. Натренировались. Ну, точно, как собаки в аэропорту, которые на наркотики делают стойку. «Шароб» этот афганцы, не заморачиваясь, продавали в полиэтиленовых пакетах. Зальют, завяжут, и – на базар! А наши потом, куда только не пихали эти пакеты. И в бензобаки, и в цистерны с горючкой. А сигарки почему-то все прятали в одни и те же места, – за панаму, за воротник, в билет военный, за подкладку. Находили обязательно, ну и, что характерно, изымали.

Правда, в одном случае мы оказались бессильны что-либо сделать. Наша рота саперная значилась как понтонная, но понтоны там были не нужны, какие понтоны, если реки хрен их знает где, а тут – один песок! Ну их и забрали в Союз, а нас возложили функции нам несвойственные – прачечная, обстирывать всех подряд, подвозка горючего на позиции, ну и выпечка хлеба. Привезли нам такой агрегат с крутящимся механизмом – для выпечки хлеба. Печка шурует, механизм крутится, солдатики туда кирпичики из теста засовывают, а на выходе – хлеб горячий. Хлеба много надо было, поэтому вынимали побыстрее, он даже не успевал пропекаться, новую партию теста засаживали. И вот, оказалось, что появилась в нашем полку дешевая бражка. Пьяных начали вылавливать, что ни день. Мы-то сразу смекнули, откуда ветер дует – оттуда, где хлеб выпекают. Там же и дрожжи, и вода. Бидон с бражкой зарывали в песок, а он же горячий!.. Но хлебопеки наши так все засекретили, что ни разу только раз или два их за руку смогли поймать!..

Однажды проверяли колонну цистерн, которые горючее везли. Спрашивают: «Водка есть?» В ответ: «Не, водки нет!» Цистерну открыли, а там – этикетки водочные плавают, как кувшинки в пруду, отмокли! Целый арсенал везли! Изъяли. Потом мы, кстати, пробовали – соляркой отдает, видно, пока везли, горючее вовнутрь бутылки просочилось… Короче, с водкой не просто тут все было. И вдруг – 150 заменщиков летит и у каждого – по литру на брата! Конечно, встреча была очень сердечной. Ну, а за встречу – как ни выпить? Грех! Разбежались все по камерам, мы так называли наши квартиры. И – началось! Взводный наливает взводному, «дела», значит, передает, ротный — ротному. Наутро – построение. Амбре такое стоит – хоть святых выноси! А рядом с нашим плацем – маскировочные сети, а под ними – бараки медсанчасти. Оттуда крик: «Ребята, я здесь!» Глядим, — майор наш из «старослужащих» — в пижаме больничной и голова бинтами обмотана. Что было. Вчера с вечера сел сдавать дела заменщику. Выпили, ясное дело. И наш майор — заменщику говорит: «Ты тут торчишь, а твои тапочки в Союзе уже сносились!» Тот: «Какие, блин, тапочки!» «Как какие? Жена твоя – одна и тапочки твои – бесхозные. Вот и соображай!». Заменщик соображал-соображал, а потом – р-раз – трехлитровую банку с помидорами – на голову собутыльнику. Того – в медсанбат, а завтра – в Союз. Так и полетел — с перебинтованной головой, вроде, как в бою ранили… В Афгане таких случаев много разных было. Кстати, генерал Лебедь в своей книге «За державу обидно» это случай про замену всех на всех тоже описал. Больше таких замен не было… А что в пьяном виде не туда могли выстрелить или еще чего – об этом я рассказывать не буду. Это – грустное дело…».

Афганской войне посвящены водки с названиями «Афган», «Герат», «Афганский ветер», «Спецназ», «Спецназовец». Появились они после вывода советских войск из Афганистана. Во время войны тут пили «Столичную». Ею спекулировали недобросовестные тыловики, зарабатывая огромные деньги. Если в СССР бутылка «Столичной» стоила 3 рубля 62 копейки, то в Кабуле ее продавали по 25 чеков за штуку. А чек тут шел по 2 рубля за один. Взяв Кабул, талибы уничтожали гранатами запасы американского виски, но почему-то не тронули склады со «Столичной». В Афганистане родилась традиция выпивания водки. Перед тем, как поднять рюмку, надо было произнести своеобразную молитву. Вот ее текст: «…Добрым людям на здоровье! Всем врагам на безголовье (перекрестив рюмку)! Сгинь вся нечистая сила, останься единый голимый спирт! Боже! Не принимай за пьянство, а принимай за лекарство, потому как мы пьем – не калечимся, а пьем – лечимся. Да разлейся благодатная влага по телесной периферии и пойди ты на пользу рабам Божьим (идет поименный перечень принимающих участие в застолье)! Мы пьем не пьянства ради, не потехи для, а чтобы не отвыкнуть! Да не через день! А почти что каждый день! Да и не по чайной ложке, а по чайному да по стакану! Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Будем радехоньки! Аминь!». После чего произносился тост: «…За здоровье пьющих! За свободу пленных! За красивых женщин (офицеры и мужчины встают!). И за нас – военных!».

В США в 70−е годы была очень популярна водка «Столичная». Ее называли тут «Столи», так американцам было легче произносить длинное русское слово. Но «Столичную» они пить перестали, когда советские войска вошли в Афганистан: «Не будем пить водку убийц афганских детей!» — под таким девизом началась война со «Столи». В знак протеста ее выливали на асфальт, вычеркивали из меню баров и ресторанов. Даже такой любитель «Столичной», как Ллойд Вебер, автор оперы «Иисус Христос – Суперзвезда», отказался от русской водки. И на смену «Столичной» в США тут же пришел шведский «Абсолют», заняв русскую нишу. Так шведы отыгрались за Полтаву. Только после вывода советских войск из Афганистана, «Столичная» стала возвращать свои позиции.

11.

Антиалкогольная кампания Михаила Горбачева, начатая постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 7 мая 1985 г., захватила армию и флот. Особенно, когда министром обороны назначили Дмитрия Язова. Начинание, безусловно, было благим, но ведь как легко у нас любую здравую идею доводят до абсурда! При Язове во всех округах и гарнизонах развернулась охота на пьяниц. Политотделы и кадровые органы деятельно составляли списки алкоголиков и просто людей пьющих, это были первые кандидаты на увольнение. Забавно, что у иных новоявленных «инквизиторов» руки при этом тоже тряслись с перепоя. Категорически запрещалось поддерживать старую офицерскую традицию обмывания званий, наград, ухода в отпуск и прочих событий; уличенных в нарушении запрета заносили во все те же черные списки. Снова, как и в сталинские годы, расцвело доносительство; стучали теперь не особистам, а политработникам. По войскам пошла гулять злая шутка: «Лучший нарколог не Чазов (министр здравоохранения), а Язов». Крепкие напитки выдавались по талонам (две бутылки в месяц на человека), но во многих гарнизонах командование по собственному почину офицеров их лишало, заявляя в исполкомах: нам талонов не надо, у нас все непьющие. В войсках снова стал популярен самогон. Пили и технический спирт. Эта 96−градусная отрава в каждом из видов Вооруженных сил называлась по своему: у моряков – «шило», у летчиков – «ликер шасси».

Антиалкогольная кампания М.С. Горбачева затронула и армию. Но вопреки ожиданиям она не привела к резкому сокращению в войсках и на флоте числа преступлений и происшествий на почве пьянства. Статистику портило и большое число отравлений спиртосодержащей дрянью, в том числе и смертоносной. В годы «сухого закона» нависла «угроза» и над флотской чаркой, положенной морякам-подводникам в походе. Даже ее решили упразднить поборники трезвого образа жизни! Инициативу проявил главный военный прокурор, написавший министру обороны СССР: «…В то время как советский народ по призыву коммунистической партии ведет непримиримую борьбу с пьянством и алкоголизмом, на Военно-морском флоте процветает постыдная раздача спиртных напитков. Тем самым происходит узаконенное нормами снабжения спаивание молодежи…».

Среди тех, кто активно выступил против, был Адмирал Флота СССР В.И. Чернавин. Вот его комментарий к событиям того времени: «…Это была такая несусветная глупость, такая дурь, что даже вспоминать не хочу это!». Надо сказать, что вино было всегда на довольстве у русского флота, начиная с Петра I. Подводный флот был создан в 1906 году указом последнего русского императора Николая II. С первых же дней существования подводного флота тут получали винный рацион. Есть фотография, на которой Его Величеству императору Николаю Александровичу Романову подносят чарку, приветствуя его на борту лодки «Макрель».

В рацион же советских подводников вино включили в 1939 году. Выдавали его тем, кто шел в плавание. Так продолжалось до 1985 года. Рассказывает вице-адмирал, подводник Анатолий Шевченко, герой первых походов под лед Арктики: «…Жизнь показала, что на подводной лодке без вина не выжить – в прочном корпусе особо не набегаешься, от гиподинамии страдали многие, маялись в гальюне из-за проблем с желудочно-кишечным трактом, а вино помогало пищеварению. Харч – первое дело на корабле. Все рефрижераторные установки должны быть исправны. Иначе мясо завоняет и потечет. Жирная пища не годится, образ жизни у подводника не очень, я б сказал, подвижный. А если ты под водой по полгода, то – извини, без нормального пищеварения моряк не моряк. Есть на подводном флоте такая шутка: почему у моряка две руки заняты, когда он на толчке сидит орлом? Одной рукой слезы вытирает, другой – говно отламывает. Поэтому харч очень важен. Геморрой у нас не редкость. Это — профзаболевание. Единственно, что все ребята – молодые, нет запоров. Но все равно каждый день доктор обходит экипаж и внимательно смотрит в глаза каждому – определяет, что у кого болит. Клизму делает, если запор. Доктор о здоровье экипажа судит по расходованию туалетной бумаги. Большой расход, можно спать спокойно. Тут все по делу, на борту. Дают воблу для поддержания солевого баланса в организме во время похода. А вино – это спасение, это же нормальная работа желудка. Всякую дрянь из организма выводит. Как без вина? Не-ет, без чарки моряку не обойтись».

Никто на подлодках не стал алкоголиком, но партию и правительство это не смущало – запретить вино и все тут! Несмотря на возражения моряков и протесты врачей, с 1986−го стали повсеместно на лодках заменять вино фруктовыми соками. Принялись даже в спешке создавать безалкогольное вино, но, к счастью, «антиалкогольная» компания провалилась и вино осталось на лодках. В.И. Чернавин — самый заслуженный подводник советского времени, он с уважением относится к водке, знает в ней толк и умеет ее пить. Конечно же, говорит он, моряки не ангелы, они хорошо пьют, но исключительно на берегу, придя из похода. Несколько лет назад Президент России В.В. Путин посетил атомную подводную лодку «Архангельск». Был день Масленицы, и он в шутку спросил командира, поднимаясь по трапу: «А блины будут?». Очень удивился, узнав, что блины будут и даже с черной икрою, и вино будет.

12.

Подводники срифмовали слова: «Водка, лодка и молодка», очертив круг своих интересов и привязанностей. Еще они увековечили свою любовь к водке «Столичная», создав нетленные строки:

«Прощайте, красотки,
прощай, небосвод,
подводная лодка
уходит под лед.
Подводная лодка –
морская гроза,
«Столичная» водка –
стальные глаза».

Подводники пьют водку «Срочное погружение!», что говорит о присущем им чувстве юмора. «Докладываю обстакановку!» — шутка вице-адмирала А.И. Шевченко. Он – заслуженный на Подводном флоте человек. Атомоходы под его командованием совершали первые рейды под лед Арктики. Еще подводники поют за столом об «усталой подлодке». Когда они трезвые, поют так: «На пирсе тихо в час ночной…». Когда пьяные, поют иначе: «Напился тихо в час ночной». С конца 80−х Военно-Морской Флот СССР встал на прикол. Пошли на утилизацию мощные подводные корабли. В песне Пахмутовой и Добронравова «про подлодку» поменяли слова. Было так:

«Лодка диким давлением сжата.
Дан приказ: «Дифферент на корму!».
Это значит, что скоро ребята
в перископы увидят волну».

В начале 90−х стали петь не без задней мысли: «в перископы увидят Москву». Моряка-офицера оставили в те годы без табельного оружия. Или сам застрелится от безденежья и неустроенности или начальника своего убьет. Но, что хуже всего – бунт организует. И – ведь многие готовы были устроить. Водка в среде подводников стала громоотводом, но сохранились рассказы офицеров-подводников о том времени:

«…В начале 90−х к нам на атомный подводный крейсер стали наезжать политики. Один за другим! Не пойму, что они от нас хотели? Было модно разводить демагогию рядом с шахтами баллистических ракет. Видимо, тут уровень адреналина резко повышался. Хорошо вмажут в штабе, и – к нам, в прочный корпус. Как-то раз мы четыре часа на пирсе ждали Ельцина. Стояли в строю, мерзли в бушлатиках, осень все-таки, а уйти нелья. Наконец, подъезжает машина и из нее выпадает наш Верховный Главнокомандующий. Наина Иосифовна, первая леди, даже выйти не пожелала, такой конфуз из-за мужа. Ельцин подошел к строю и гаркнул: «Здравствуйте, та-арищи мат-ро-сы!». Ну, матросы и отвечают: «Здравия желаем, товарищ тра-та-та!». Он поворачивается к командующему и говорит: «А че эт-аа — офицеры со мной не здороваются? Не уважают?». Тот ему: «Товарищ Верховный, вы же приветствовали только матросов!». Тот: «А как надо?». «Надо: товарищи североморцы!». Ельцин головой замотал: «Не-а, они меня проста-а не любят!». Качаясь сильно, подошел к нам и вынул из кармана горсть часов. Идет и раздает. Видит офицера в строю и говорит: «Не-а, тебе не дам. Ты меня не любишь». Или что-то в этом роде. А потом приехали абсолютно пьяные Шумейко и Собчак. Веселые, шумные, наглые. А у нас, не помню что, какая-то тревога была, ученья. Короче, находился я в Центральном посту и был свидетелем такой сцены. Оба вваливаются в пост, чего-то там весело командуют, а штурман сидит к ним спиной и не встает. У него своя была в том момент задача. Шумейко к нашему командиру — с претензией: «А этот чего не встает? Пусть встает и нас приветствует!». И Собчак – туда же: «Пусть приветствует!». И вдруг наш малоразговорчивый штурман, не вставая с места, говорит командиру: «Товарищ командир, разрешите обратиться?». Тот: «Обращайтесь!». «Разрешите спросить, что делают эти два пьяных м…ка на секретной подводной лодке Военно-Морского Флота Российской Федерации? И — по какому праву?». Тех – как ветром из люка выдуло!».

13.

Вот рассказ ветерана атомной подводной лодки К-19: «…Было у нас внеочередное комсомольское собрание. А состоялось оно вот по какому поводу. Вся команда, включая офицеров, жила на плавбазе. Наступал новый 1961 год. Были накрыты столы, все вместе встретили Новый год. Я в это время нес вахту на лодке. Часа в два ночи меня вызывают на плавбазу. Встречает замполит и говорит, что бы я разобрался со своими комсомольцами. Оказалось, что отдельная группа молодых матросов «плохо себя чувствовала». То что было на столах, такой эффект вызвать не могло. На следующий день я «придавил» кое-кого и выяснил, что они пили брагу и сказали, где ее искать. А сделано было хитро. В каждом отсеке есть бочки с аварийным запасом воды по 30 литров. Сахарного песка и дрожжей — сколько хочешь, пломбиры свои. Собираем собрание. Договорились, что проводим его по всем правилам. Были расписаны роли пофамильно и поимённо, т.е. кто кого клеймит, а кто оправдывается. Собрание прошло бурно. Последним выступил командир лодки Н.В. Затеев (в американском фильме «К-19» его играл Харрисон Форд) и в заключительной фразе своей речи по-чапаевски говорит: «Если у кого вдруг горит душа, пусть заходит ко мне за ста граммами». Прошло время. Все об этом забыли. Через пару месяцев идем с Борисом Рыжиковым после душа в свой кубрик. Проходя мимо каюты командира, увидели приоткрытую дверь. На память пришли его слова, сказанные с высокой трибуны. Терять было нечего, т.к. служить нам оставалось полгода, и мы зашли в каюту. Командир спросил: «Что надо?», на что мы напомнили ему его слова. Он ответил, что таких нахалов еще не видел, однако разрешил достать из-под койки канистру. Мы ребята были стеснительные — выпили по сто граммов, и, поблагодарив: «Спасибо, товарищ командир!», ушли. Про аварию на К-19 говорить не буду, и так много сказано. Но об одном малоизвестном событии расскажу. Во время аварии с реактором наши механики правили службу по часу. Я попадал в паре с Кузьминым Борисом. Вахта была в корме, связь с центральным постом только по телефону. Мы сидим на комингсе люка 9−го отсека. Подходит к нам молодой матрос и говорит, что дана команда выбросить всё оружие за борт. А в корме, в отсеках было две пирамиды с автоматами «Калашников» и пистолетами. Не поверив, мы перезвонили в центральный, и получили подтверждение. Матрос попросил «шило» (т.е. спирт). Мы показали, где спирт, и занялись вскрытием пирамид. Выбросив оружие за борт, обнаружили, что матроса нет. Стали его искать, и нашли — в трюме в бессознательном состоянии. Спал и храпел! За короткий срок, что мы занимались оружием, он успел напиться до потери сознания. Мы готовы были «убить» его, т.к. от нашего «шила» не осталось ни грамма, но пришлось смилостивиться и повозиться, пока оттащили его к рубке…».

14.

Попав вместе со всем народом под пресс рыночных реформ, офицеры и прапорщики Советской Армии выпивать стали реже — не было счастья, да несчастье помогло. При нищенском денежном содержании, которое задерживалось месяцами, мысли большинства служивых обратились к одному: где найти дополнительный заработок, чтобы содержать семью? Если кто и баловался спиртным, водку покупал теперь самую дешевую, не брезгуя и дармовой выпивкой, когда подворачивался случай.

Зато спиртное «лилось рекой» в 1990−х годах на Чеченской войне. Вот что пишет об этом в книге «Вино в жизни и жизнь в вине» известный русский нарколог В.П. Нужный: «…Достать водку, коньяк или коньячный спирт в Чечне было проще, чем купить почтовую марку. И это несмотря на то, что открыто ничего, кроме пива, не продавалось. Зато из-под полы на улице или базаре выпивку можно было приобрести и днем, и ночью. В большом ходу были разнообразные алкогольные суррогаты, употребление которых лишало боеспособности в лучшем случае на несколько дней. Поэтому водку старались привозить из Моздока или Владикавказа, где она была более надежного качества. Но лучше всех, как и во все времена, дело со спиртным было у медиков. По радиосвязи на базу аптечного снабжения посылался закодированный заказ: срочно требуется ящик физиологического раствора. С первой же оказией в «вертушку» грузили ящик водки и отправляли заказчику. Бывалые люди, уже раз побывав в Чечне и собираясь туда повторно, загружались спиртным впрок очень капитально. Ни у кого не вызывало удивления, когда колонну бронетранспортеров с ОМОНом сопровождает «Урал», загруженный под завязку ящиками с водкой. Когда запасы водки подходили к концу, снаряжался десант за местной «горючкой». Заодно закупалась закуска, и отряд, выставив часовых, приступал к массированной профилактике стресса…».

Водка «Чеченская кампания». Такой водки нет, но это ничего не значит, вполне возможно, что какую-нибудь популярную в этой местности водку уже так называют. Не было же водки с портретом Ю.В. Андропова на этикетке, но водку назвали «андроповка», т.к. именно в его время стали выпускать водку дешевую, народную, сильно порадовавшую русских пьяниц. Есть водка «Давай за жизнь». На этикетке напечатан текст песни из репертуара группы «Любэ». Песня была популярной на чеченской войне:

«Давай за жизнь,
Давай за нас.
И за Сибирь,
И за Кавказ.
За свет далеких городов,
И за друзей, и за врагов.
Давай за вас,
Давай за нас.
И за десант,
И за спецназ.
За боевые ордена,
Давай, поднимем, старина!».

В нынешней армии водку военнослужащим не выдают, что вовсе не означает отсутствия ее наличия и в казармах, и в штабах, и на армейских праздниках, и на боевых позициях при локальных вооруженных конфликтах. Другое дело, что пьется она как бы из-под полы, что, на мой взгляд, достаточно унизительно для российского офицерства.

Дополнительные материалы к лекции.

Алкоголь и военная техника. Есть водка «Оружие России», но есть водки и по названию этого оружия: «К-19» (подводная лодка), «Черная акула» (боевой вертолет), «Т-34» (танк), «Калашников» (автомат АК-47), «Катюша» (ракетная установка времен Второй мировой войны), «Петр Великий» (атомный крейсер), «СС-20» (ракета), «В полете» (водка с изображением истребителя «МиГ»), «Вилючинск» (атомная субмарина), «Аврора» (крейсер Российского флота), «Ла-5» в полете» (легендарный истребитель Второй мировой войны). Впрочем, название «Оружие России» с успехом можно отнести и к водке. При Сталине ее считали стратегическим продуктом.
Водка, армия, флот. Водками стали и современные рода войск: «Пехотная», «Вперед, пехота!», «ВДВ» (воздушно-десантные войска), «Спецназ», «Флагман», «Боцманская», «Морская пехота», «Пилот. Водка летного состава», «Сталинский сокол», «ВВС» (военно-воздушные силы), «Федеральная пограничная служба» и просто «Пограничная». Есть водка «НКВД» (Народный комиссариат внутренних дел), есть «СМЕРШ» («Смерть шпионам!»). Используют пьяницы и армейскую тему прошлых времен: «Доблесть и честь», «Ратник», «Дружина», «Воевода», «Прощание славянки», «Стрелец», «Стрелецкая», «Командор», «Гусарская», Red Army («Красная Армия»), «Красная звезда», «День Победы», «Слава Отечеству!», «Русский воин», «Слава», «Сотник», «Командор», «Походная», «Атаман», «Есаул», «Ротмистр», «Юнкерская», «Испанский летчик», «Господа офицеры», «Кавалергардская», «Чудо-богатыри», «Адмирал», «Адмиральский час» (время, когда Петр I принимал стопку анисовой), «Тысяцкая», «Оружие России», «Храбрые русичи», «Богатырская», «Легионер», «Русский воин», «Арсенал», «Солдатская», «Гвардейская», «Солдатская слава», «Фронтовая полевая», «Русская слава», «Офицер», «Офицерская», «Кадетская», «Товсь!», «Полевая особая», «Казачья», «Казачья сотня», «Казачий круг», «Казачий хутор», «Казачий край», «Казачья горилка», «Казачий камень», «Казачья вольница», «Сибирская гвардейская», «Белая крепость», «Салют Победы», «Фронтовая», «Дивизионная», «Казаки России», «Брянская партизанская», «Настоящий полковник», «Нарком» (с портретом К.Е. Ворошилова), «Комдив» (с портретом Н.Михалкова в роли комдива из фильма «Утомленные солнцем»), «Гвардии рядовой», «Генералиссимус», «Маршал», «Ветеран», «День защитника Отечества», «Краснознаменская», «Наградная за победу!» и т.д.
Водка имени героя. Есть водки с изображением князей и воинов Древней Руси, полководцев из окружения Петра I, героев русских былин, войны 1812 г., Гражданской и Великой Отечественной войн: «Денис Давыдов», «Давыдов», «Князь Олег», «Князь Святослав», «Ярополк Ростиславович», «Князь Александр», «Орлов», «Бутурлин», «Потемкин», «Атаман Платов», «Пересвет», «Никита Кожемяка», «Князь Серебряный», «Суворовская», «Суворов», «Адмирал Ушаков», «Барон Корф», «Багратион», «Ермолов», «Генералиссимус», «Адмирал Колчак», «Батька Махно», «Чапаев» и др.